Развитие чувствительности

Было очень раннее утро, когда самолет взлетел. Пассажиры были все укрыты, поскольку было весьма холодно, и будет еще холоднее, когда мы наберем высоту. Человек на соседнем месте говорил сквозь рев двигателей, что эти люди Востока были выдающиеся, логично мыслящие и имели за плечами культуру многих столетий. Но каково было их будущее? С другой стороны, западные народы, отнюдь не выдающиеся, за исключением немногих, были очень активны и так много производили. Они были трудолюбивы, как муравьи. Почему все они создавали так много суеты и убивали друг друга из-за религиозных и политических различий и раздела земли? Какие они дураки! История не научила их ничему. Он благодарил Бога, что был ученым и не был вовлечен во все это. Человек, который был теперь у власти, оказался простым политическим деятелем, а не великим государственным деятелем, как надеялись. Но таков был удел мира. Было удивительно, как столетия назад одна маленькая группа превратила Запад в цивилизацию, а другая прогрессивно распространилась на всем протяжении Востока, придавая новое, более глубокое значение жизни. Но куда все это теперь подевалось? Человек стал недалеким, несчастным, потерянным.

«В конце концов, когда ум зависит от авторитета, он сжимается, что именно и случилось с умами ученых, — добавил он с улыбкой. — Когда философия связана с традицией, она прекращает быть творческой, имеющей значение. Большинство ученых живет в их собственном мире, мире, в который они убегают, и их умы так же высушены, как прошлогодние фрукты, высушенные на летнем солнце. Но жизнь такая, верно? Полная бесконечных обещаний и заканчивающаяся в страданиях и расстройстве. Все равно, жизнь ума имеет его собственную награду».

До этого небо было ярко-голубого, нежного цвета, но сейчас набегали тучи, темные и отяжелевшие из-за дождя. Мы летели между верхним и низшим слоем облаков. Там, где находились мы, было ясно, но солнца не было, было только пространство, в котором вообще не было облаков. Тяжелые капли дождя падали на серебряные крылья верхнего слоя. Было холодно, и нас трясло, но мы скоро будем приземляться. Мужчина на соседнем месте заснул, его рот шевелился, а руки нервно подергивались. Через несколько минут предстояла длительная поездка из аэропорта через лес и зеленые поля.

Она была учительницей, довольно молодой и полной энтузиазма, как и двое других, которые пришли с нею.

«Мы все получили дипломы колледжа, — начала она, — и нас обучали как преподавателей, что может быть частично отицательно повлияло на нас, — добавила она с улыбкой. — Мы преподаем в школе от младшего до юношеского возраста, и мы бы хотели поговорить с вами о некоторых проблемах юношеского периода, когда появляются сексуальные желания. Конечно же, мы обо всем этом читали, но чтение — это не совсем то, что беседа. Мы все замужем и, оглядываясь назад, понимаем, насколько было бы лучше, если бы кто-то поговорил с нами о сексуальных вопросах и помог нам понять этот трудный подростковый период. Но мы пришли не для того, чтобы говорить о нас, хотя у нас также есть проблемы. Да у кого их нет?»

«Большей частью, — добавила вторая, — дети подходят к трудному периоду совершенно неприготовленными, им оказывается очень мало помощи или понимания. Хотя они могут знать кое-что об этом, они охвачены сексуальными желаниями. Мы хотим помочь нашим ученикам в этой проблеме, понимать это, а не становиться фактически рабами этого. Ну, а что касается кино, рекламных картинок и сексуально провоцирующих обложек журналов, то даже взрослым трудно думать об этом откровенно. Я не ханжа, но проблема существует, и нужно быть способным понимать и иметь дело с этим на практике».

«Вот именно, — сказала третья, — мы хотим быть практичными, что бы это не означало, но мы все еще немного знаем об этом. Сейчас доступны фильмы, рассказывающие о сексе и показывающие от начала до конца как рождаются дети, и все прочее. Но это такая колоссальная тема, что едва осмеливаешься касаться ее. Мы хотим преподавать детям то, что они должны знать о сексе, не пробуждая болезненное любопытство и не усиливая уже и без того сильные чувства до поощрения их делать эксперименты. Это своего рода натянутая веревка, по которой нужно пройти. А от родителей, конечно, за некоторым исключением, немного помощи, они напуганы и беспокоятся о том, чтобы их уважали. Так что это не только проблема юности, она включает родителей и целую социальную окружающую среду, и мы также не можем пренебрегать этим аспектом. К тому же, существует проблема правонарушения несовершеннолетних».

Не находятся ли все эти проблемы во взаимосвязи? Нет изолированной проблемы, и никакая проблема не может быть решена отдельно, не так ли? Так что же за проблема, о которой вы хотите поговорить?

«Проблема, требующая немедленного решения, — как помочь ребенку понять, что это период подросткового возраста, и все же не сделать что-нибудь, что могло бы поощрить его выйти за пределы в его взаимоотношениях с противоположным полом».

Как вы сейчас справляетесь с проблемой?

«Мы мямлим и запинаемся, мы неопределенно говорим о том, что надо управлять эмоциями, контролируя желания, и конечно же, всегда имеются примеры, достойные герои, — сказала первая учительница. — Мы убеждаем их в важности следования за идеалами, в том, что надо вести непорочную жизнь со сдержанностью, в повиновении общественному порядку, ну и всему такому. На некоторых детей это оказывает успокаивающее воздействие, другие же вообще никак не воспринимают, а немногие — пугаются. Но, страх, наверное, вскоре проходит».

«Мы говорим о процессе размножения, приводя примеры из природы, — добавила вторая, — но в целом мы консервативны и осторожны».

Тогда в чем проблема?

«Как сказала моя подруга, проблема в том, как помочь ученику справиться с сексуальным желанием, когда он достигает юности, и не быть сбитым с толку».

Разве сексуальное желание возникает только когда мальчик или девочка достигают юности, или же оно существует более простым, более свободным образом через все годы, которые предшествуют юности? Не нужно ли ребенку помогать понять это с самого, по возможности, раннего возраста, а не только в определенный, более поздний период его развития?

«Я думаю, что вы правы, — сказала третья. — Сексуальное побуждение несомненно проявляет себя различными способами в намного более раннем возрасте, но у большинства из нас нет времени или желания, чтобы рассмотреть это задолго до того, как ребенок достигает юности, когда проблема имеет тенденцию становиться острой».

Если достигать юности, не получив правильного образования, тогда, вероятно, сексуальное побуждение получает подавляющую важность и становится почти не поддающимся контролю.

«Что значить быть, правильно образованным,?»

Правильное образование происходит через развитие чувствительности, и чувствительность надо развивать не только в особый период взросления, называемый юностью, но через всю жизнь, верно?

«К чему этот акцент на чувствительности?» — спросила первая.

Быть чувствительной означает чувствовать любовь, осознавать уродство, красоту. И разве не развитие этой части чувствительности является частью той проблемы, о которой вы говорите?

«Я об этом прежде не думала, но теперь, когда вы это заметили, я вижу, что они взаимосвязаны».

Быть правильно образованным не значит просто выучить историю или физику. Это также значит быть чувствительным ко всему на земле: к животным, деревьям, ручьям, небу и другим людям. Но мы пренебрегаем всем этим или изучаем это как часть программы, как что-то, что надо заучить и запомнить для использования, когда подвернется случай. Даже если у кого-то есть эта чувствительность в детстве, обычно она разрушается из-за шума так называемой цивилизации. Окружающая среда скоро вынуждает ребенка втиснуться в рамки общепринятого, удобного. Мягкость, любование, чувство прекрасного, чувствительность к уродству — все это потеряно, но, конечно, все еще остается физиологическое побуждение.

«Это правда, — согласилась третья. — Мы, кажется, действительно пренебрегаем той стороной жизни, не так ли? И мы оправдываем себя, говоря, что у нас нет времени для этого, мы имеем учебный план, о котором надо думать, и это все!»

Разве развитие чувствительности, по крайней мере, не так же важно, как книги и дипломы? Но мы поклоняемся успеху и мы пренебрегаем чувствительностью, которая уничтожает стремление к успеху.

«Разве успех в жизни не необходим?»

Настойчивое преследование успеха порождает нечувствительность, оно поощряет жестокость и эгоцентричную деятельность. Как амбициозный человек может быть чувствителен к другим людям или к земным существам? Они существуют только для его удовлетворения и использования при его подъеме к вершине. А эта чувствительность существенно важна, иначе у вас будут проблемы сексуального характера.

«Как бы вы развивали чувствительность в молодежи?»

«Развитие» является неудачным словом, но так как мы его использовали, мы будем продолжать делать это. Чувствительность — это не что-то, что можно практиковать, не имеет смысла просто заставлять молодежь наблюдать за природой или читать поэзию и все прочее. Но если сами вы чувствительны к красивому и уродливому, если в вас присутствует чувство доброты, любви, разве вы не считаете, что сумеете помочь вашим ученикам развить любование, быть внимательными и так далее? Понимаете, мы или душим, или пренебрегаем всем этим, в то время как манит любая форма стимулирующего отвлечения внимания, так что проблема становится все более и более сложной.

«Я понимаю, что то, о чем вы говорите, истинно, но не думаю, что вы полностью оцениваете нашу трудность. Мы имеем классы из тридцати или сорока мальчиков и девочек, и мы не можем говорить со всеми индивидуально, как бы нам этого ни хотелось. Кроме того, преподавать большому количеству одновременно — это очень утомительно, и мы изматываемся и имеем тенденцию терять даже ту чувствительность, которую имеем».

Так что вы должны сделать? Забота, нежность, привязанность — вот что является необходимым, если необходимо понять сексуальные желания. Конечно, прочувствовав проблемы, поговорив о них, обращая на них внимание различными способами, чувствительность накапливается преподавателем, и ее значимость передается ребенку, а когда этот ребенок становится юношей или девушкой, тогда он будет способен встретиться с сексуальными побуждениями с более широким и глубоким пониманием. Но чтобы внедрить правильный вид образования для детей, которые затем будут формировать общество, вам также придется обучать их родителей.

«Проблема сложна и по-настоящему громадна, и что мы втроем сможем сделать в этом беспорядке? Что может сделать индивидуум?»

Что-либо вообще мы можем делать только как индивидуумы. Всегда было так, что индивидуум, здесь и там, действительно воздействовал на общество и вызывал большие изменения в мышлении и действии. Чтобы быть по-настоящему революционером, нужно выйти из рамок общества, рамок жадности, зависти и так далее. Любая реформа в пределах этих рамок породит в конце только больше беспорядка и страдания. Преступления несовершеннолетних — это всего лишь восстание в пределах рамок, и функция педагога это, конечно, помочь молодежи выйти из рамок, что значит освободиться от жадности и от стремления к власти.

«Я понимаю, что от нас всех мало толку, если мы не прочувствуем это все. И это одна из наших главных трудностей: мы все настолько разумны, что наши чувства стали парализованными. Только когда мы сильно чувствуем, мы действительно можем что-то сделать».