Ученые или мудрые?

Дожди смыли пыль и жару многих месяцев, и листва блестела чистотой, и уже начинали показываться новые листочки. На протяжении всей ночи лягушки заполняли воздух своим звучным кваканьем, бывало, они отдохнут, а потом начнут снова. Река быстро текла, а в воздухе была мягкость. Дожди ни в какую не хотели заканчиваться. Собирались черные тучи, и солнце спряталось. Земля, деревья и вся природа, казалось, ждали следующего очищения. Дорога была темно-коричневого цвета, а в лужах играли дети. Они делали пироги из грязи или строили замки и дома, окружая их стенами. После месяцев высокой температуры в воздухе царила радость, и зеленая трава начинала покрывать землю. Все обновляло себя.

Такое возобновление — это невинность.

Человек считал себя очень много знающим, и для него знание было самой сущностью жизни. Жизнь без знания была хуже смерти. Его знания не были об одном или двух явлениях, но охватывали очень много жизненных сфер. Он мог с уверенностью говорить об атоме и коммунизме, об астрономии и ежегодном падении воды в реке, о диете и перенаселенности. Он удивительно гордился своими знаниями и, подобно эрудированному шоумену, он выдавливал их из себя для того, чтобы впечатлить. Это заставляло других молчать и уважать его. Как пугаемся мы знаний, какое испуганное уважение мы проявляем к знающему! Его английский был порой довольно труден для понимания. Он никогда не был за пределами своей собственной страны, но у него было много книг из других стран. Он пристрастен к знаниям, как другой был бы пристрастен к выпивке или любой другой потребности.

«Что является мудростью, если это — не знание? Почему вы говорите, что нужно скрывать все знания? Разве знание не является необходимостью? Без знания где бы мы были? Мы все еще были бы как первобытные люди, не зная ничего об удивительном мире, в котором мы живем. Без знания было бы невозможно существование на любом уровне. Почему вы так настойчиво заявляете, что знания — это препятствие к пониманию?»

Знания создают условия. Знания не дают свободу. Можно знать, как построить самолет, и улететь на другой конец земного шара за несколько часов, но это не свобода. Знание — не творческий фактор, поскольку знание имеет продолжение, а то, что имеет продолжение, никогда не сможет привести к неявному, непредсказуемому, неизвестному. Знание — это помеха для открытого, неизвестного. Неизвестное никогда не сможет быть облачено в известное, известное всегда двигается к прошлому. Прошлое вечно затеняет настоящее, неизведанное. Без свободы, без открытого ума не может быть никакого понимания. Понимание не приходит со знанием. В промежутках между словами, между мыслями, возникает понимание. Этот промежуток — молчание, не нарушенное знаниями, он открыт, непредсказуем, неясен.

«Разве знание не полезно и необходимо? Без знаний как можно совершать открытия?»

Открытие происходит не когда ум переполнен знаниями, а когда знания отсутствуют. Только тогда есть спокойствие и открытое пространство, и в этом состоянии возникает понимание или открытие. Знание, несомненно, приносит пользу на определенном уровне, но на другом уровне оно однозначно вредно. Когда знание используется как средство самовозвеличивания, чтобы раздуть себя, тогда оно вредно, порождая разделение и вражду. Самовозвеличивание — это распад, во имя бога ли, государства или идеологии. Знание на определенном уровне, хотя оно и ставит в условия, является необходимым, например, язык, техника и тому подобное. Такое создание условий — это гарантия, основа для проживания на внешнем уровне. Но когда это создание условий используется в психологическом отношении, когда знание становится средством психологического комфорта, удовлетворения, тогда оно неизбежно порождает конфликт и беспорядок. Кроме этого, что мы подразумеваем под знанием? Что вы знаете по-настоящему?

«Я знаю об очень многих вещах».

Вы имеете в виду, что у вас много информации, данных о многих явлениях. Вы собрали определенные факты и что потом? Разве информация о разрушениях войн предотвращает войны? Уверен, у вас имеется множество данных о последствиях вспышек гнева и насилия внутри нас самих и в обществе. Но положила ли эта информация конец ненависти и антагонизму?

«Знание о последствиях войны не может непосредственно положить конец войнам, но оно в конечном счете принесет мир. Люди должны быть образованы, им нужно показать последствия войны и конфликта».

Люди — это вы сами и кто-то еще. У вас имеется эта объемная информация, и вы от этого менее честолюбивы, менее жестоки, менее эгоцентричны? Из-за того, что вы изучили революции, историю неравенства, вы свободны от ощущения собственного превосходства, придания себе важности? Из-за того, что у вас имеются достаточные знания о всемирных бедствиях и катастрофах, вы любите? Кроме того, о чем же мы знаем, какие знания у нас имеются?

«Знание — это опыт, накопленный с веками. С одной стороны, это традиция, а, с другой, это инстинкт, и сознательный и подсознательный. Тайные воспоминания и опыт или передаваемые из поколения в поколение, или приобретенные действуют как руководящий принцип и формируют наше действие. Эти воспоминания, как расовые, так и индивидуальные, являются необходимыми, потому что они помогают и защищают человека. Вы бы стали избавляться от таких знаний?»

Действие, сформированное и управляемое страхом, вообще не действие. Действие, которое является продуктом расовых предубеждений, страхов, надежд, иллюзий, зависит от условий, а любая зависимость от условий, как мы сказали, только порождает дальнейший конфликт и горе. Вы зависимы от условий, как брамин в соответствии с традицией, которая соблюдалась в течение многих столетий, и вы реагируете на стимулы, на социальные изменения и конфликты, как брамин. Вы реагируете согласно созданным вокруг вас условиям, согласно вашему прошлому опыту, знанию, таким образом, новый опыт только создает дальнейшие условия. Переживание в соответствии с верой, в соответствии с идеологией является просто продолжением этой веры и увековечиванием идеи. Такое переживание только усиливает веру. Идея является отделяющей, а ваше переживание в соответствии с верой, образцом, делает вас еще больше отделенным. Опыт как знание, как психологическое накопление только создает условия, и тогда опыт — это еще один способ самовозвеличивания. Знание как опыт на психологическом уровне — это препятствие для понимания.

«Разве мы переживаем в соответствии с нашей верой?»

А разве это очевидно? Вас вынуждают условия определенного общества (которым являетесь вы сами на ином уровне) верить в бога, в социальные разделения, а другого условия вынуждают считать, что никакого бога нет, следовать совершенно иной идеологии. Вы оба переживаете в соответствии с вашими верованиями, но такое переживание — это помеха для неизвестного. Опыт, знание, которые исходят от памяти, являются полезными на некоторых уровнях, но опыт как средство укрепления психологического «я», эго только приведет к иллюзии и горю. А что мы можем познать, если ум заполнен опытами, воспоминаниями, знаниями? Может ли возникнуть переживание, если мы знаем? Разве известное не мешает переживанию? Вы можете знать название того цветка, но таким образом вы переживете цветок? Сначала возникает переживание, а обозначение только усиливает опыт. Обозначение мешает дальнейшему переживанию. Разве для возникновения состояния переживания не нужно ли освободиться от, обозначений, ассоциаций, от процесса воспоминания?

Знание носит поверхностный характер, а может ли поверхностное привести к глубокому? Может ли ум, который является результатом известного, прошлого, когда-либо выйти за пределы и подняться над его собственными проекциями? Чтобы делать открытия, необходимо прекратить проецировать. Без своих проекций ум ничто. Знания, прошлое могут проецировать только то, которое является известным. Инструмент известного никогда не сможет быть исследователем. Для открытия необходимо прекратить известное, необходимо остановить опыт для переживания. Знание — это помеха для понимания.

«Что же от нас останется, убери от нас знания, опыт, память? Тогда мы ничто».

А теперь вы что-то большее, чем это? Когда вы говорите «без знания мы ничто», вы просто делаете словесное утверждение, не переживая то состояние, не так ли? Когда вы делаете это заявление, есть ощущение страха, страха быть обнаженным. Без этих придатков вы ничто, что и есть истина. А почему не быть этим? К чему все эти претензии и тщеславие? Мы одели это небытие в фантазии, в надежды, в различные утешающие идеи, но под этим одеянием мы ничто, не как какая-то философская абстракция, но реально ничто. Переживание этого небытия есть начало мудрости.

Как стыдно нам, когда приходится говорить, что мы не знаем! Мы прикрываем факт незнания словами и информацией. Реально же, вы не знаете вашу жену, вашего соседа, но откуда вам это знать, когда вы не знаете себя? У вас много информации, умозаключений, объяснений о вас самих, но вы не осознаете то, что есть, неявное. Объяснения, умозаключения, названные знанием, препятствуют пониманию того, что есть. Без наивности как может быть мудрость? Не умерев по отношению к прошлому, как может возникнуть возобновление наивности? Умирание происходит от мгновения до мгновения, умереть означает не накопить. Переживающий должен умереть по отношению к опыту. Без опыта, без знания нет переживающего. Знать означает быть несведущим, не знать — это начало мудрости.