Духовный лидер

Он сказал, что его гуру был слишком великим человеком, чтобы его описать, и что он был его учеником многие годы. Этот учитель, продолжил он, передавал свое учение с помощью мощных потрясений, через сквернословие, через оскорбления и действия, которые были противоречивы, и он добавил, что множество важных персон были среди его последователей. Сама жесткость техники вынуждала людей думать, она заставляла их сидеть и внимать тому, что считалось важным, потому что большинство людей спало и их нужно было встряхнуть. Этот учитель говорил самые ужасные вещи о боге, и казалось, что и ученики должны были много выпивать, поскольку сам учитель часто во время еды сильно напивался. Учение, однако, было глубоким, когда-то оно было тайным, но теперь стало доступным для всех.

Солнце поздней осени вливалось сквозь окно, и можно было слышать гул оживленной улицы. Отмирающие листья блестели, а воздух был свежий и насыщенный. Как во всех городах, здесь царила атмосфера уныния и невыразимой печали, что не соответствовало огням вечера. А искусственная веселость даже еще больше опечаливала. Кажется, мы забываем, что значит быть естественными, непринужденно улыбаться. Наши лица скрыты за беспокойством и печалью. А листья искрились на солнце, и в небе проплывало облако.

Даже в так называемых духовных движениях поддерживаются социальные разногласия. Как охотно приветствуют человека с титулом и уступают переднее место! Как последователи толпятся вокруг знаменитостей! Как жаждем мы различий и ярлыков! Эта тяга к различию становится тем, что мы называем духовным ростом: те, кто рядом, и те, кто далек, иерархическое разделение на мастера и посвященного, ученика и новичка. Эта тяга очевидна и даже понятна в повседневном мире. Но когда эти отношения переносят в мир, где эти глупые различия не имеют никакого значения вообще, это показывает, как глубоко мы зависимы от нашей тяги и аппетитов. Без понимания этой тяги совершенно тщетно стремиться быть свободным от гордости.

«Но, — продолжил он, — мы нуждаемся в проводниках, гуру, мастерах. Может быть, вы выше них, но мы, обычные люди, нуждаемся в них, иначе мы будем подобно заблудшим овцам».

Мы выбираем наших лидеров, политических или духовных, из-за нашей собственной неуверенности, но они также неуверенны. Нам требуется, чтобы нас уговаривали и утешали, поощряли и удовлетворяли, поэтому мы выбираем учителя, который даст нам то, что мы жаждем. Мы не ищем действительности, а гонимся за вознаграждения и ощущениями. Для самовосхваления является важным то, что мы создаем учителя, мастера, и мы чувствуем себя растерянно, смущенно и беспокойно, когда наше «я» отвергают. Если вы не имеете никакого прямого контакта с реальным преподавателем, вы придумываете учителя, который далеко, который скрыт и таинственен. Первый зависим от различных физических и эмоциональных влияний, а второй — это самоспроецированный, самодельный идеал. Но оба являются результатом вашего выбора, а выбор неизбежно основан на предубеждении, пристрастии. Вы можете предпочесть дать более уважаемое и успокаивающее название для вашего предубеждения, но оно исходит от вашего замешательства и выбранных вами аппетитов. Если вы ищете удовлетворения, естественно, вы найдете то, чего желаете, но давайте не называть это истиной. Истина возникает, когда вознаграждение, желание ощущений оканчиваются.

«Вы не убедили меня, что мне не нужен мастер», — сказал он.

Истина — не предмет спора и убеждения, она не результат суждения.

«Но мастер помогает мне преодолевать мою жадность, мою завистливость», — настаивал он.

Может ли кто-то другой, каким бы великим он ни был, помочь произойти изменению внутри вас? Если он сможет, тогда вы не изменились. Просто вами помыкают, на вас оказывают влияние. Это влияние может длиться значительное время, но вы не преобразитесь. Вами овладели, и неважно, зависть ли это или так называемое благородное влияние, вы все еще раб, вы не свободны. Нам нравится быть в рабстве, принадлежать кому-то, будь то мастер или кто-нибудь другой, потому что в этой принадлежности есть безопасность. Мастер становится убежищем. Обладать означает быть обладаемым, но обладание — это не свобода от жадности.

«Я должен сопротивляться жадности, — сказал он. — Я должен бороться с нею, прилагать все усилия, чтобы уничтожить ее, и только тогда она уйдет».

Как вы говорили, вы боролись с жадностью на протяжении многих лет, и вы все еще не свободны от нее. Не говорите, что вы недостаточно старались, что является очевидным ответом. Вы можете понять что-нибудь благодаря борьбе? Победить не значит понять. То, что вы побеждаете, нужно побеждать снова и снова, но есть освобождение от этого, которое является полным пониманием. Чтобы понимать, необходимо осознание процесса сопротивления. Сопротивляться намного легче, чем понимать, и к тому же нас обучают сопротивляться. При сопротивлении нет никакой надобности в наблюдении, соображении, общении. Сопротивление — это признак отупления ума. Ум, который сопротивляется, замкнут в себе и поэтому неспособен к чувствительности, к пониманию. Понимать суть сопротивления намного важнее, чем избавиться от жадности. На самом деле, вы не слушаете то, что говорится, вы обдумываете ваши различные обязательства, которые выросли из вашей многолетней борьбы и сопротивления. Вы теперь связаны обязательствами, и вокруг ваших обязательств, о которых вы, вероятно, читали лекции и писали, вы собрали друзей. Вы вложили средства в вашего мастера, который помог вам сопротивляться. Поэтому ваше прошлое мешает вам слушать то, о чем говорится.

«Я и согласен и не согласен с вами», — заметил он.

Что и указывает, что вы не слушаете. Вы взвешиваете ваши обязательства по отношению того, что говорится, что не означает слушать. Вы боитесь слушать и поэтому вы находитесь в противоречии, соглашаясь и в то же самое время не соглашаясь.

«Вы, наверное, правы, — сказал он, — но я не могу отбросить все, что я приобретал: моих друзей, мои знания, мой опыт. Я знаю, что я должен отбросить, но я просто не могу, и это так».

Противоречие в нем теперь станет больше, чем когда-либо, поскольку, когда вы однажды осознаете то, что есть, даже если неохотно, и отрицаете это из-за ваших обязательств, устанавливается глубокое противоречие. Это противоречие — дуальность. Не может быть никакого соединения противопоставленных желаний, а если придумывается связка, то это — сопротивление, которое является последовательностью. Только в понимании того, что есть, появляется освобождение от того, что есть.

Это странно, но факт, что последователи любят, чтобы над ними измывались и управляли, мягко или грубо. Они думают, что грубое обращение — это часть их обучения, обучения духовному успеху. Желание быть обиженным, чтобы быть грубо расшевеленным, является частью удовольствия от причиненной боли. И эта взаимная деградация лидера и последователя — результат желания ощущений. Именно из-за того, что вы хотите более острых ощущений, вы следуете за кем-то и так создаете лидера, гуру. И ради этого нового удовлетворения вы жертвуете, переносите дискомфорт, оскорбления и неодобрение. Все это является частью взаимного использования, это не имеет ничего общего с действительностью и никогда не приведет к счастью.