Оценка

Медитация — это очень важное действие в жизни, возможно, это действие, которое имеет самое большое и самое глубокое значение. Это аромат, который нельзя с легкостью уловить, это не нельзя купить через стремление и практику. Система может давать только плоды, которые она сеет, а система, метод основаны на зависти и жадности.

Не быть способным медитировать не означает быть неспособным видеть солнечный свет, темные тени, искрящиеся воды и нежный лист. Но как немногие видят эти вещи! Медитации нечего вам предложить, вы можете не приходить, умоляя с протянутыми руками. Она не спасет вас от всякой боли. Она делает вещи совершенно ясными и простыми, но чтобы почувствовать эту простоту, ум должен освободить себя, без всякой причины или повода, от всех вещей, которые он накопил по причине и поводу. Вот это главная задача при медитации. Медитация — это очищение от известного. Преследовать известное в различных формах — это игра в самообман, и тогда медитирующий — это хозяин, и нет и малейшего акта медитации. Медитирующий может действовать только в сфере известного, он должен прекратить действовать, чтобы возникло неизвестное.

Непостижимое не приглашает вас, и вы не можете пригласить его. Оно приходит и уходит, как ветер, и вы не можете захватить его и хранить в укромном месте для вашей выгоды, для вашего пользования. Оно не имеет никакой утилитарной ценности, но без него жизнь неизмеримо пуста.

Вопрос в том, не как медитировать, какой системе следовать, а что такое медитация? «Как» может только выдать то, что предложит метод, но самое исследование того, что есть медитация, откроет дверь к медитации. Исследование не находится вне ума, а в пределах движения самого ума. При стремлении к этому исследованию то, что становится существенным, это понять самого ищущего, а не то, что он ищет. То, что он ищет, — это проекция его собственного стремления, его собственных принуждений, желаний. Когда этот факт осознан, весь поиск прекращается, что само по себе является чрезвычайно важным. Тогда мнение больше не хватается за что-то за его пределами, нет движения, направленного наружу, с его реакцией внутри. Но когда поиск полностью остановился, возникает движение ума, которое не является направленным ни наружу, ни внутрь. Поиск не завершается с помощью акта воли или же сложного процесса умозаключений. Остановить поиск требует огромного понимания. Окончание поиска — вот начало спокойствия ума.

Ум, который способен к концентрации, не обязательно способен медитировать. Личный интерес действительно вызывает концентрацию, подобно любому другому интересу, но такая концентрация подразумевает повод, причину, сознательную или неосознанную. Всегда есть что-то, что можно получить или отбросить, усилие постичь, добраться до другого берега. Внимание с целью заинтересовано в накоплении. Внимание, которое приходит с этим движением или от чего-то, — это привлечение удовольствия или отвращение от боли, но медитация — это то чудесное внимание, при котором нет ни того, кто прилагает усилия, никакого результата или цели, которые надо заполучить. Усилие — это часть процесса приобретения, это накопление переживающим опыта. Переживающий может концентрироваться, обращать внимание, осознавать, но стремление переживающего к опыту должно полностью прекратиться, поскольку переживающий — это просто накопление известного. В медитации есть великое блаженство.

Он объяснил, что изучал философию и психологию, и читал то, что пропагандировал Патаньяли. Он полагал, что христианская мысль довольно-таки поверхностна и направлена на простое преобразование, так что он ушел на восток, занялся какой-то йогой и был немного знаком с мыслью хинду.

«Я читал кое-что относительно того, что вы говорили, и считаю, что могу следовать этому до определенного предела. Я вижу важность не осуждения, хотя нахожу это чрезвычайно трудным — не осуждать, но я вообще не могу понять, когда вы говорите „не оценивайте, не судите“. Всякое размышление, мне кажется, — это процесс оценки. Наша жизнь, вся наша жизненная позиция основана на выборе, на ценностях, на хорошем и плохом и так далее. Без ценностей мы бы просто распались, и, конечно же, вы не это имеете в виду. Я пробовал освободить свой ум от всех норм или ценностей, но по крайней мере для меня это невозможно».

Есть ли размышление без словесного выражения, без символов? Действительно ли слова необходимы для размышления? Если бы не было никаких символов, ссылок, было бы тогда то, что мы называем размышлением? Всякое ли мышление выражается в словах или же есть мышление без слов?

«Я не знаю, я никогда не думал над этим вопросом. Насколько я могу ощущать, без образов и слов не было бы размышления».

Разве нам не следует сейчас выяснить суть этого вопроса, пока мы здесь говорим об этом? Неужели невозможно выяснить для себя, есть или нет мышление без слов и символов?

«Но каким образом это связано с оценкой?»

Ум состоит из ссылок, ассоциаций, образов и слов. Оценка берет начала от этого фона. Слова, такие как Бог, любовь, социализм, коммунизм и так далее, играют необычайно важную роль в наших жизнях. Неврологически также как в психологическом отношении, слова имеют значение согласно культуре, в которой мы воспитаны. Для христианина некоторые слова и символы имеют огромное значение, а для мусульманина другой набор слов и символов имеет такое же жизненно важное значение. Оценка происходит в пределах этой области.

«Можно ли выйти за пределы этой области? И даже если можно, зачем это?»

Размышление всегда обусловлено, нет такого понятия как свобода мысли. Вы можете думать, что вы любите, но ваше размышление является и будет всегда ограничиваться. Оценка — это процесс размышления, выбора. Если ум доволен тем, какой он обычно и есть, что остается в пределах замкнутого пространства, широкого или узкого, то его не беспокоит какая-либо фундаментальная проблема, он имеет свое собственное удовлетворение. Но если ему надо выяснить, есть ли кое-что за пределами мысли, тогда всякая оценка должна прекратиться, процесс размышления должен прийти к завершению.

«Но непосредственно ум — это неотъемлемая часть этого процесса размышления, поэтому каким усилием или практикой с мыслью можно покончить?»

Оценка, осуждение, сравнение являются способами вражения мысли, и, когда вы спрашиваете, через какое усилие или метод процесс размышления может быть закончен, не стремитесь ли вы получить кое-что? Это побуждение заниматься методом или прилагать дальнейшее усилие — результат оценки и все еще является умственным процессом. Ни практикой метода, ни любым усилием никоим образом с мыслью нельзя покончить. Почему мы прилагаем усилие?

«По самой простой причине, потому что если бы мы не прилагали усилий, мы бы деградировали и умерли. Все прилагают усилия, все в природе борется, чтобы выжить».

Мы боремся, чтобы просто выживать, или же мы боремся, чтобы выжить в пределах определенного психологического или идеологического образца? Мы хотим быть кем-то, побуждение из-за амбиции, удовлетворения, страха формирует нашу борьбу в пределах образца общества, которое возникло через коллективную амбицию, удовлетворение и страх. Мы прилагаем усилие, чтобы получить или избежать. Если бы мы были заинтересованы только в выживании, то наши все взгляды на будущее были бы существенно иными. Усилие подразумевает выбор, выбор — это сравнение, оценка, осуждение. Мысль состоит из этой борьбы и противоречий, и может ли такая мысль освободить себя от ее собственных нескончаемых барьеров?

«Тогда должна иметься внешняя воздействующая сила, называйте это божьей милостью или по-другому, которая вмешивается и кладет конец замкнутым в себе путям ума. То ли это, на что вы указываете?»

Как жаждем мы достичь удовлетворяющего состояния! Если позволите заметить, сэр, разве вы не заинтересованы в достижении, в прибытии, в освобождении ума от специфического условия? Ум оказался в заключении его собственного создания, его собственных желаний и усилий, и каждое движение, которое он делает в любом направлении, происходит в пределах тюрьмы, но он не осознает этого, поэтому в своей боли и конфликте он молится, он ищет внешнюю воздействующую силу, которая освободит его. Обычно он находит то, что ищет, но то, что он нашел, есть результат его собственного движения. Ум — все еще узник, только в новой тюрьме, которая больше удовлетворяет и успокаивает.

«Но что же, ради бога, делать? Если каждое движение ума — это продление его собственной тюрьмы, то нужно оставить всякую надежду».

Надежда — это еще одно движение мысли, пойманной в ловушку отчаяния. Надежда и отчаяние — это слова, которые наносят вред уму их эмоциональным содержанием, их кажущимися противостоящими и противоречащими побуждениями. Возможно ли не оставаться в состоянии отчаяния или в любом подобном состоянии, не убегая от этого к противоположной идее или отчаянно не цепляясь за состояние, которое называется радостным, обнадеживающим и так далее? Конфликт возникает, когда ум обращается в бегство от состояния, называемого страданием, болью, к другому, называемому надеждой, счастьем. Понимать состояние, в котором находишься, не означает принимать его. И принятие, и отвержение — это в пределах области оценки.

«Боюсь, что я все еще не улавливаю, как мысль может завершиться без некоторого действия в том направлении».

Всякое действие воли, желания, принудительного побуждения рождено умом, умом, который оценивает, сравнивает, осуждает. Если ум воспримет суть этого не через аргументацию, убеждение или веру, а будучи простым и внимательным, тогда мысль завершится. Окончание мысли — это не сон, не ослабление жизни, не состояние отрицания, это совершенно иное состояние.

«Наша совместная беседа показала мне, что я не очень глубоко думал обо всем этом. Хотя я много читал, я только ассимилировал то, что сказали другие. Я чувствую, что впервые я испытываю состояние моего собственного размышления и, возможно, я способен услышать кое-что больше, чем просто слова».