ГОЛОС СОБАКИ

А потом собаки не стало. Моей собаки…

Собаки у меня нет. Я даже кошке иногда говорю: «Люся, у нас с Тобой нет больше собаки».

Собака для меня была и нянькой, и наставницей, и вдохновительницей. Ей я обязан и тем, что все в моей семье хорошо, и в карьере, и с ученой степенью, и даже в умении чуточку выживать в этом мире. Она отвращала меня от неприятностей. Она брала их на себя. Она ушла из этого мира, любя и благословляя любовь.

Потрясающе, но как может маленькое пуделячье существо так влиять на человеческую жизнь, вмешиваться в наше состояние души, обеспечивать ему равновесие.

Оставаясь с собакой вдвоем, мы вели непринужденные разговоры. Она слушала, иногда ловила фальшь моих слов, и я тотчас же поправлялся и старался больше ее не обманывать.

По жизни она кого-то укусила, как потом оказалось, несильно, но поделом. А очень многим доставляла радость…

Была провидицей. Вернее жила на несколько минут раньше меня и отвращала беду. Она работала…

Помню, я как-то открывал бутылку шампанского, и вдруг она — еще совсем щенок — с визгом опрометью бросилась из комнаты. Мне показалось, что ее укусила оса. Ничего другого я предположить не мог. Она внезапно завизжала. Стояло лето. Было много цветов и запахов…

Я выскочил за ней. И в ту же секунду за моей спиной раздался взрыв. Я до сих пор, хотя прошло почти 20 лет, нахожу осколки той бутылки в книжных стеллажах…

Собаки давно нет. Но я часто слышу ее голос. Она продолжает отвращать от меня неприятности, предлагать мне условия, создавать мне ауру. Когда под утро пришла Л. и попыталась забраться в мою постель, лай собаки был настолько силен, что я постелил Л. в другой комнате, а утром отправил ее. Два месяца спустя Л. призналась мне, что была больна…

Лай собаки я слышал и при переезде в новое здание. Наш департамент решили перевести в современные апартаменты. Но отчего-то не было куража. Три месяца я тянул с переездом, пока работяги не убрали случайно забытый в только что отделанном офисе контейнер с изотопами…

Голос собаки я часто слышал в дороге, сбавлял скорость и оттого, к счастью, не попадал в мясорубку дорожных инцидентов…

Собака, часто одна оставаясь дома, понимала, что рассчитывать не на кого, и умудрялась следить за порядком. По телефону сообщала о проблемах. Приучена была, если раздается телефонный звонок, снимать трубку и тотчас же класть ее на рычаг. Это означало, что все дома в порядке. Если трубка ложилась мимо, значит, есть проблема, которую она самостоятельно решить не может.

Однажды я так позвонил, и трубка осталась неположенной. Я сорвался с работы и успел вовремя. Кошка Люська полезла на шкаф и запуталась лапой за нитяную авоську, в которых тогда во многих домах хранился репчатый лук. Слезть не смогла, порвала в кровь коготь, орала, конечно. А тут мой звонок. Штучка не положила трубку. В трубке я слышал возню и крики Люськи. Примчался, конечно, тотчас же. Люська потом еще много раз лазала на шкаф, сбрасывала Штучке конфеты из коробки.

Знала, что ее мама-собака их любит.

Почему мама? На это есть особая история.

Как-то, после рождения и выкармливания четверых щенков, Штучка отправилась с нами на птичий рынок немного развеяться. Она с удивлением рассматривала там разных диковинных зверей и птиц, и вдруг остановилась перед лукошком, наполненным крошечной кошачьей живностью. И пока раздумывала, один котенок обнял ее.

Так у Штучки появилась дочь. Она выкормила ее и воспитала. Иногда баловала.

Знала, что Люська любит рыбу, и по возможности добывала ее из сумок гостей, пока те пили чай и говорили о своих проблемах, оставив сумки с продуктами в коридоре…

Очень важным занятием в жизни моей собаки были экзамены в университете. Она серьезно и внимательно следила за аудиторией, мастерски игнорировала сюсюканье и неискренние комплименты, обнаруживала шпаргалки, словом, великолепно вела семинары в университете, где я профессорствовал. Иногда я ставил ее на преподавательский стол, тогда она обводила взором притихшую аудиторию — это был ее коронный номер.

Казалось, она прекрасно понимала, что ее избранника ждет что-то очень хорошее. Предпочитала облагодетельствовать женщин, видимо, полагая, что мужчины и так вызубрят пенитенциарную систему России. Она хватала зубками чью-нибудь зачетную книжку, из тех, что были разложены на столе, и это сулило фортуну. По устоявшейся традиции я немедленно ставил счастливчику автоматическую «пятерку» или «зачет».

Однажды какой-то заочник-таможенник, решив купить счастье, натер свою зачетную книжку колбасой. Штучка демонстративно проигнорировала взятку, немедленно нашла мошенника и, под общий хохот аудитории, лаем изгнала его вон. Хотя в принципе, памятуя свои путешествия по Европе, к таможне относилась неплохо.

…Выбирать новых сотрудников для своего департамента трудно. Красивые, веселые, молодые, с дипломами. Кого выбрать?

И вдруг одна перепуганно хлопает глазами:

— Помните, мне ваша собака зачет поставила…

И поскольку к этому времени собака уже прожила свою земную жизнь, я завел в своем департаменте именно Вику.

Потом я научил Вику работать, выдал замуж и заставил родить человека. Она теперь говорит, что совершенно счастлива. И, поздравляя меня пару раз в год с праздниками, обязательно заводит разговор о собаке. Это мне приятно.

Я продолжаю жить на этой земле: люблю людей, пишу книги, учу студентов, служу Отечеству, и постоянно «витаю в облаках». Те, кто так думает обо мне — имеют на это право.

А на самом деле, это не облака — это моя Штучка: я просто хочу всем помочь, и потому прислушиваюсь к голосу моей собаки. И, когда голос является в моем сознании, я счастлив и делаю меньше ошибок.

И тогда на этом свете, полном чужих собак, чужих глупостей и чужих фантазий, мне становится не так грустно и одиноко.