|
||||
|
Волшебная палочка Доктор Каррабелиус был, разумеется, не только дрессировщиком собак и попугаев, но и фокусником-иллюзионистом, чревовещателем, глотателем змей и много ещё кем. Короче говоря, он умел делать все те таинственные и заманчивые вещи, которые, как известно, многие хотели бы делать, да, к сожалению, не умеют. Он, например, мог протыкать булавкой язык и исчезать из сундука на глазах у публики. А кто не мечтал об этом? В самом деле! Если ещё с булавками — туда-сюда, то уметь исчезать из сундука хотел, конечно, уж всякий. Некоторые люди спокойно относятся к этому: не могут проткнуть свой язык, проглотить шпагу или сварить яичницу в шляпе — ну и ничего, живут и так. Конечно, сначала погорюют некоторое время, а потом и ничего. Но были такие два мальчика, которые никак не могли свыкнуться с тем, что они не иллюзионисты. От досады они не могли спать по ночам. Во сне они глотали всякие тяжёлые предметы, садились в сундук и летали в нём по воздуху, за ними гналась толпа; тогда они исчезали вместе с сундуком, и толпа останавливалась поражённая: «Ах, какие мальчики, — говорила она, — ай да мальчики!» Звали их Валя и Саня. А жили они в том самом городке, куда приехал однажды с цирком доктор Каррабелиус и где произошло всё то, что тут описано. Валя и Саня достали билеты на самое первое представление доктора Каррабелиуса, за семь дней до открытия цирка. Им казалось, что на открытие пойдёт весь город и билетов для них не останется. По городу они ходили все семь дней очень взволнованные и радостные. Только очень им было жалко извозчиков, так как те не могли пойти в цирк. И пожарного на каланче было жалко. — Ну, ещё пожарный может отпроситься с дежурства, — сказал Саня, — а уж извозчикам плохо: не уйдёшь с козел. — Ну, могли бы на минутку привязать лошадь к столбику и пойти взглянуть, — сказал Валя. — Не знаю… Я бы, пожалуй, конечно, привязал… Они хотели так и посоветовать извозчику, но тот сидел очень уж хмурый, и они не решились к нему подойти. Пришёл наконец день представления. Цирк действительно был полон. Саня и Валя сидели на местах уже задолго до звонков, так как боялись, что звонки забудут дать и они пропустят иллюзиониста. — А вот и пожарный стоит, — сказал Валя, — он так и сделал, как мы думали. — Может быть, ещё извозчики придут, — сказал Саня, но тут на сцену вышел человек в мундире с метёлкой. — Доктор Каррабелиус… — сказал Валя. — Нет. Это униформа[1], — ответил Саня. — Он будет подметать метёлкой, чтобы доктору было чище. Однако арену подмели не для доктора, а для лошадей. После лошадей были велосипедисты и ещё многое, и только самым последним номером объявили иллюзиониста и факира — профессора индийской магии доктора Каррабелиуса. Доктор вышел с помощницей; он огляделся, кашлянул и сказал: — Для началь я буду сделаль один пустячок: отрежу голова это женщина. Ребятам стало жалко женщину. Но она спокойно легла в длинный ящик. Ящик поставили стоймя, и в отверстие, проделанное вверху, все видели лицо женщины. Доктор взял плотничью пилу и перепилил ящик там, где была шея женщины. Потом нижнюю часть ящика унесли, а в верхней по-прежнему оставалась голова помощницы доктора. Ящик с головой доктор положил на стул и сказал публике: — Дорогие граждане! Так как я отрезайль своей помощнице голова, то я прошу теперь помогайт мне кого-либо из публика. Саня и Валя вскочили оба. — Я пойду, сиди, — сказал Саня, — а то он отрежет тебе голову. — А тебе? — спросил Валя. — Я не дамся, я большой. Однако на арену они пошли вместе. Кроме того, выбежали ещё четырнадцать мальчиков и одна старушка. Но Саня с Валей были первые, и все остальные ушли обратно. — Вы хотейль обязательно два помощника? — сказал доктор. — Как вас зваль, мальчик? — Саня и Валя. — Ну хорошо, Саня и Валя, ви будет держаль вдвоём эта одна волшебная палочка. Он протянул им маленькую чёрную палочку, и Саня с Валей взяли её в руки. — Вот у меня в руках один большой пила, — сказал доктор. — Взмахните палочка и скажите: «Айн, цвай, драй!» — Айн, цвай, драй! — сказали мальчики, и пила исчезла. Публика стала аплодировать. — Вот теперь в мой рука этот бутылка. Я накрывайль её чёрным платком. Скажите: «Айн, цвай, драй!» Мальчики сказали, и вместо бутылки появилась живая курица. Доктор накрыл её платком — айн, цвай, драй, — и вместо курицы появилась шляпа, потом вместо шляпы — графин с водой. Доктор взял графин и поставил на стул рядом с ящиком, в котором лежала голова помощницы. Саня незаметно постарался подвинуться к стулу, чтобы посмотреть графин, а заодно уж и ящик. Он уже притронулся к графину, но тут увидел в ящике голову помощницы доктора. — Мальчик, не трогай, ты разобьёшь графин, — строго сказала голова помощницы доктора. Саня, смущённый, отскочил в сторону. — Ну, дорогой помощник, теперь давайль уходиль на место, — сказал доктор. — Только палочка отдавайль мне. Она мне очшень нужен. В эта палочка — самый главный волшебств всех фокус. Саня и Валя отдали палочку и убежали на места. На арену опять притащили вторую половину ящика, приставили к той, что на стуле. В том месте, где отпилено, доктор помазал гуммиарабиком и взмахнул палочкой. Из ящика вышла помощница и начала убирать приборы на арене. Доктор проделал ещё несколько мелочей: проглотил четырёх змей и один подсвечник, сделал курицу чернильницей, взял у публики четыре кольца, а затем вытащил их из кармана у пожарника. — Больше пожарник никогда не пойдёт на представление, — сказал Валя. — Он ведь не хотел взять кольца. — Ну, мало ли — не хотел, — сказал Саня. — А мог так и уйти, незаметно, с кольцами. На этом представление окончилось. Люди выходили из цирка толпой, и Саня с Валей смотрели в лица выходящих, чтобы увидеть на них необыкновенное удивление. Но никакого удивления на них не было. Все, наверно, притворялись и пытались придать лицу самое обыкновенное выражение. Некоторые даже говорили: — Ну что ж, курица, курица… Подумаешь тоже. — У нас вон одна курица четыре яйца сразу снесла, — сказал какой-то мужчина зевнув. — А голову вы бы могли отрезать? — строго спросил его Валя. — Голову? Да, а чего ж? Конечно, смог бы. — Отрезать-то смог бы, а вот обратно поставить… — сказал Саня. — Обратно действительно не пробовал. Но если попробовать?… Обиженные Саня с Валей ушли. Дома тоже все делали равнодушный вид, когда они рассказывали о представлении. Наверно, все злились, что не были в цирке. — Он змей глотал! — сказал Саня. — Бывает, и лягушек едят, — строго сказал папа. — Всё дело привычки. А может быть, и голодный желудок — чего не съешь. — Ну, а подсвечник? — И подсвечник тоже. Практика нужна. Опыт. Ложись спать. Запершись один в комнате, Саня стал думать о том, как ему стать иллюзионистом. Все говорят о практике — значит, и он может долгой практикой научиться глотать подсвечники? Начать сразу с подсвечника он не решился, но для начала попробовал съесть коробку спичек. Они не елись, и ничего не вышло. Саня лёг спать. Ночью он долго обижался за доктора и всё представлял, что он сам Каррабелиус. Сначала он пустил в зал всех извозчиков. Потом отрезал всей публике головы и не хотел их приклеивать обратно. Его долго все просили и извинялись перед ним, тогда он наконец приклеил головы обратно и, поднявшись в воздух и покружившись ещё над изумлёнными зрителями, улетел. Под утро он увидел, что отец ещё не спит, у него горит свет, и Саня сразу всё понял. Он подошёл к двери и сказал: — Это нехорошо. Я знаю: ты мне говоришь «спи», а сам хочешь научиться есть подсвечники. — Пошёл спать! — закричал на него отец, очень рассердившись, что его разоблачил Саня. А утром Саня и Валя уже ходили по улицам и строили всякие планы: как стать вроде Каррабелиуса. И даже лучше. Вот если бы им волшебную палочку!.. — Чего бы мы только на месте доктора не сделали! — сказал Саня. — Ну, а чего, например? — спросил Валя. — Ну вот: зашли бы в кондитерскую. Сказали бы «Айн, цвай, драй!» — и все пирожные очутились бы в этом чемодане. — А продавец бы за нами? — А мы бы ему отрезали голову. — Из-за пирожного не стоит… И потом, нужно сначала класть продавца в ящик. — А мы превратили бы его в курицу. — Нет, наверно, доктор Каррабелиус не всё может, — сказал Валя. — Пирожные вряд ли может. — Нет может, и лимонад может! Так, споря, они сели в автобус, чтобы отправиться к реке купаться. И здесь, в автобусе, они вдруг увидели доктора Каррабелиуса. Доктор о чём-то думал и был очень рассеян. Ребята умолкли и со страхом смотрели на иллюзиониста. Что же касается публики, то она делала вид, что не обращает на него ровно никакого внимания. — Вы мне наступили на ногу. Надо осторожнее! — сказал какой-то толстый мужчина доктору Каррабелиусу. Ребята замерли. — Сейчас он отрежет ему голову, — шепнул Валя. Однако доктор просто извинился и, пробравшись к выходу, сошёл на остановке. Ребята спрыгнули за ним. Доктор шёл, по-прежнему задумавшись и ёжась, как будто ему было холодно. Он зашёл в продовольственный магазин и вышел оттуда с каким-то свёртком. Ребята продолжали шагать за ним. Так они вышли в поле. Здесь доктор снял шляпу и, посадив её на палочку, принялся вертеть её в воздухе. — Волшебная палочка! — узнал Саня. Тут доктор принялся петь песню, размахивать руками и вдруг остановился и закричал петухом. Это ребят озадачило. Они остановились было, но доктор обернулся и увидел ребят. Он удивлённо посмотрел на них, потом закрыл один глаз, открыл другой ещё шире и заблеял: — Ме-е-е! Это было так неожиданно, что ребята засмеялись. Доктор тоже улыбнулся и поманил их к себе пальцем. Саня храбро приблизился к нему и сказал: — Мы знаем, кто вы. Вы — доктор Каррабелиус, профессор индийской магии. — Прафильно, — сказал доктор. — Я тоже знай, кто ви. Ви члень Лондонского королевского географического общества, мистер Клеб и леди Бубби. — Нет, — сказал Саня. — Нет? Простите! Значит, я ошибайся. Я часто ошибайся. Я очшень близорукий и рассеянный человек… В таком случае ви, наверно, испанские тореадоры… — Нет, мы Саня и Валя! Те мальчики, которые держали палочку… — Ах, те самые малыники Саня и Валя! Я очшень большой приятно. Ви извиняйль меня — у меня во весь мир такой много знакомий, что я путай и не узнавай… Так ви — те самый Саня и Валя! Ви идёте купаться? Я тоже. Очшень рад, очшень… Они зашагали вместе. Ребята исподтишка оглядывали доктора. — Скажите, пожалуйста, — решился наконец спросить Саня. — Вы всё можете? — Да-а, конечно, — сказал доктор, нахмурив брови. — Всё. — И пирожные?… — осмелился спросить Валя. — Да, конечно, пирожные тоже. Вот, например, смотрийль. Айн, цвай, драй… Доктор взмахнул палочкой и вынул из-за уха Вали пирожное. Он преподнёс его ребятам. Потом из-за пазухи Сани достал кусок ветчины и конфеты. Все стали есть, зашагав дальше. — Ну, а ви что можете? — спросил доктор. Ребята задумались. — Мы можем перевёртываться через голову, — сказал Саня. — Через голова? Ой, это очшень интересно. Ви обязательно должны показайль. Саня разбежался и перевернулся на траве через голову. Валя же принялся ходить на руках. Доктор был так доволен, что чуть было не лопнул от смеха. — Ой, это очшень, очшень замечательно! Я попробуй теперь это сделайль тоже. Он снял пиджак и опустился на четвереньки. Попробовал стать на голову, но перевернулся на бок и у него лопнули подтяжки. Доктор попробовал ещё раз, но у него не выходило. Тогда ребята стали помогать иллюзионисту, держа его за ноги. Так, кувыркаясь, они весело пришли к реке. Доктор разделся. Тут ребята удивились, до чего у доктора Каррабелиуса длинная, худая и смешная фигура. Он был тощ, как жердь, сутуловат и весь в рыжих пятнах, точно жираф. Подойдя к реке, профессор индийской магии осторожно попробовал ногой воду. — Ой, я боялсь, вода очшень холодный, — сказал он. — Я совсем не умей плавайль, как мой сапог. — Нужно прыгать сразу! — сказали ему ребята и начали друг за другом прыгать с берега и нырять. Доктор был очень доволен и гоготал, как гусь. — Ой, хорошо ныряйль! — кричал он, хлопая себя по коленкам. — Я не умейль, к сожалению, так делать. Тут ребята ещё больше удивились: почему такой таинственный человек, который всё на свете может, не умеет делать таких простых вещей, как ходить на руках, нырять и даже плавать. Тогда иллюзионист сказал, что он очень много думает, у него слишком тяжёлая голова, и поэтому он в воде перевёртывается вверх ногами. Он попытался нырнуть, и вдруг ребята действительно увидели, что тело доктора осталось внизу, а из воды торчали две его длинные и волосатые ноги. Ребята помогли доктору перевернуться. Он окунулся ещё раз — опять голова осталась под водой, а ноги торчали кверху. Ничего не выходило. Тогда профессор магии вылез из реки и начал одеваться. — Скажите, доктор, — спросил наконец Саня, — вы всё-всё можете? Почему вы не заберёте себе всё, что хотите? Эх вы, доктор! Вот я бы на вашем месте, например, с такой публикой знаете что сделал?… Отрезал бы всем им головы, вот что!.. Тут доктор нахмурился и поднял руку с кальсонами вверх. — Дорогой мистер Саня и мистер Валя! — сказал он строго. — Знайль, что доктор Каррабелиус, как и всякий приличный маг, имей волшебный сила не злой, плохой и всякий хулиганский поступок. Ауф видерзеэн! Вот вам два контрмарка. Он положил на землю контрамарки, оделся и ушёл. Ребята долго смотрели ему вслед, и, когда волшебник совсем скрылся из виду, они перевели взгляд на свои одежды. Вдруг они увидели валявшуюся на песке палочку. — Он забыл волшебную палочку! — воскликнул Саня и схватил палку. Да, это та самая чёрная палочка, которую они держали на арене. Значит, теперь у них в руках вся огромная сила, которая находится в палочке! Первое время у ребят сперло дух от волнения. — Ура! — закричал Саня и перевернулся через голову. — Теперь мы всё можем! Я выправлю себе прежде всего отметки по математике! Они быстро начали одеваться. Валя во что бы то ни стало хотел немедленно попробовать действие палочки. — Отстань! Ну что же мы можем сейчас здесь сделать? Валя осмотрелся по сторонам и увидел на другой стороне коров: — Ну давай корову превратим в курицу. — До города не надо. Не приставай! Палочка — моя. — Почему твоя, а не моя? — Палочка у меня в руках, — сказал Саня. — Если ты будешь ещё приставать, я тебя самого сейчас сделаю коровой! Он взмахнул палочкой. Валя испугался и замолчал; ему не хотелось быть коровой. В городе, на одном из перекрёстков, они наконец остановились. — Ну, на чём бы нам попробовать? — зашептал Саня. — Вон видишь того дворника? Пусть он станцует что-нибудь… — Нет, лучше давай возьмём пирожных. Хотя бы парочку, — сказал Валя. Саня уже взмахнул палочкой, но остановился. — А как ты думаешь, хорошо пионерам брать пирожные волшебным способом? — спросил он. — Нет, — согласился Валя, — это воровство. — Слушай, а тогда мы вот что: скажем «айн, цвай, драй» — и вместо пирожных там появятся деньги. Всё будет честно. — А почему ты знаешь, сколько нужно положить денег? — Сбегай узнай, почём пирожные. Валя побежал через дорогу в кондитерскую, узнал цену и вернулся. — По восемьдесят копеек и какие хочешь! — сказал он запыхавшись. — Ну, есть. Держи кепку. Итак, два пирожных наполеон. — Трубочку, — шепнул Валя. — Одно — наполеон, другое — трубочку, за рубль шестьдесят копеек… Айн, цвай… Ребята зажмурили глаза и присели. — А вдруг не будет? — спросил Саня. — Да, может быть, палочка тут вовсе ни при чём, а всё — фокусы? — Вот что. Давай лучше подождём. Завтра посмотрим, как он будет делать сеанс без палочки. Контрамарки-то у тебя? Так они и решили. Палочку Саня принёс домой и тихонько спрятал в кладовой за сундуком. Он лёг спать раньше обычного, но никак не мог заснуть и всё время ворочался. Он прислушивался: не взял бы кто-нибудь палочку. Что-то зашуршало в кладовой. Саня вскочил с постели и пошёл смотреть. Это была кошка. «А что, если кошка возьмёт палочку? И захочет чего-нибудь себе такого? Хотя, правда, она не может сказать «айн, цвай, драй». Но самому Сане не терпелось. Он несколько раз подходил к кладовой и наконец достал палочку. «Попробую на кошке, — решил он и, достав платок, накрыл им кошку и взмахнул палочкой: — Айн, цвай, драй!» Он снял платок — под ним сидели сразу три кошки. Саня удивился: «Да ведь я ничего не сказал! Пусть сейчас будет будильник… Айн, цвай, драй!» Он откинул платок — вместо кошек там лежали дамские ручные часики. «Это потому, что я говорю шёпотом». Он сказал «айн, цвай, драй» погромче (хотя бы карманные часы!) и откинул платок: там сидела крыса и ела пирог с маком. Саня испугался, бросился в комнату и проснулся. Было утро. Саня пробрался в кладовую. Палочка была на месте. Вечером Саня с Валей пришли в цирк. … Доктор Каррабелиус вошёл бледный и очень рассеянный. В руках у него была другая палочка — белая и поменьше прежней. Она была, конечно, хуже, и поэтому сразу началась какая-то путаница. Сначала у публики взяли десять предметов, а стали отдавать — оказалось четырнадцать. Ящик с женщиной распилили. Когда же стали составлять — голова не приклеилась, а женщина вышла из ящика без головы. Доктор этого не заметил, а женщина тоже не заметила, что она без головы, и начала убирать приборы. Тогда публика стала кричать, и доктор поспешил вернуть женщину в ящик и опять приставил к ней верхнюю часть. — Айн, цвай, драй! — сказал он и махнул палочкой. Женщина вышла. — Не та голова! — закричала публика. Доктор взглянул — голова у женщины была с усами, с седой бородой клинышком. — Что за история! — развёл руками доктор. — Я не знай, откуда взялась эта голова. Чей это голова? — Это моя голова! — закричал какой-то мужчина в публике. Он встал. Действительно, на нём была голова помощницы доктора. — Тут произошейль какой-то путаница! — сказал доктор. — Ничего, мы сейчас разберёмся. Не нужно волновайсь, граждане. Пожалуйть, гражданин, на минутка в контора. Ви будете получайль свой голова обратно. Публика много смеялась, а доктор увёл помощницу и мужчину за кулисы. — Видишь, эта палочка гораздо хуже, — сказал Сане Валя. На другой день доктор не выступал, на второй и третий тоже. А на четвёртый в городе появилось объявление, что доктор Каррабелиус заболел и выступать не может. Саня и Валя три дня сидели дома, а потом встретились на улице. — Он не заболел. Всё дело тут в палочке, — сказал Саня. — Ах, как нехорошо, что мы взяли эту палочку! — сказал Валя. — Что же он теперь будет без неё делать? — Я думал о том же, — сознался Саня. — Я не хотел и трогать палочку все эти дни… И им стало очень жаль доктора Каррабелиуса: ведь он теперь сидел дома и ничего не мог сделать. Он был очень неловкий и даже не умел нырять в воду. Начали они думать, как бы вернуть доктору палочку. А тут весь пионерский отряд, в котором они состояли, тоже заговорил о болезни иллюзиониста, который всем ребятам так нравился. Всем было жалко доктора Каррабелиуса. Тогда Саня и Валя решились пойти к доктору и рассказать всё прямо. Они пришли в цирк и отправились за кулисы. За кулисами они увидели деревянную лестницу. Они поднялись по ней и очутились в каком-то грязном, тёмном коридоре. Они толкнули первую дверь, и оттуда высунулась голова в синем колпаке; одна половина лица у неё была синяя, а другая — жёлтая. — Где тут живёт доктор Каррабелиус? — спросили ребята. — Гав-гав-гав! Вторая дверь налево! Каррамбам-бам! — закричала голова и показала язык. Ребята удивились. Потом они постучали во вторую дверь налево и вошли. Тёмная комната вся сплошь была заставлена такими странными предметами, что ребята сначала даже испугались. Тут стояли ящики на колёсах, восковые фигуры, цилиндры, детская коляска, ведро и множество других предметов. Часы были похожи на барабан, стол висел на верёвочке, и к нему был приделан чемодан. На столе стояла стеклянная банка, и в ней лежал сапог. Доктор Каррабелиус сидел посреди всего этого в кресле. Он был не во фраке, а в трёх пальто и одном пледе. Кроме того, на нём были повязаны два клетчатых шарфа. Волосы доктора были всклокочены. Он пил пиво из огромной кружки и смотрел куда-то сквозь ребят. — Здравствуйте! — сказал Саня. — Вы нас узнаёте? — О!.. Здравствуйте. Ещё бы! — сказал доктор обрадованно. — Вы племянники абиссинского негуса Бубби и Кубби. — Нет. — Вы певицы венской опера? Нет? Я очшень часто ошибайсь. — Нет, мы Саня и Валя. — Ах, Саня и Валя, которые умейль ныряйль! Как я очшень большой рад! Садитесь, пожалуйста, на диван. Ребята хотели сесть на диван, но он вдруг разъехался на две части. — Цыц! Назад! — сказал доктор дивану, и тот опять съехался. — Он больше не будет, садитесь. Ребята сели, но тут из-за угла выкатилось кресло на середину комнаты и сказало человеческим голосом: — Эне-бене, ки-ка-пу… — Штен, нихт шпрехен! — прикрикнул на него доктор, и оно ушло назад. — Ну, что ви скажейт мне хорошего, мои милые друзья? — Доктор, — сказал Саня. — Мы очень хотели бы быть иллюзионистами. — Иллюзионист?! — удивился доктор, потом засмеялся и откинулся на спинку кресла. — Иллюзионист? — повторил он ещё раз и покачал головой. — Ах, милый, милый дети! Ви не знайт, что такое иллюзионист. Есть маленький сказка о человек, который выдумал себе волшебное царство и жил в нём. «Как прекрасно, даже сердце замирайт», — думал он… А потом вдруг посмотрейль и видит — всё это ненастоящий, глупый; стен — ненастоящий, диван — фальшивый, солнце — картонный, смех — чужой. Да, да, дети, даже слёз — ненастоящий… Много уж мне год, и я не плакайль, и у меня нет на свете ни один друг. Вот один друг, и он… он тоже плакал ненастоящий… Тут доктор взял восковую фигуру, надавил на ней кнопку, и фигура заплакала. — Вот, милый дети… В конец жизнь этот человек посмотрейль и видит, что есть иллюзион, а настоящий жизнь не умеет. Смотрите: у него на окне стакан замёрз вода, на тарелка — большой пыль. И он не умеет ныряйль… Нет, дети, не надо быть иллюзионист. Лучше давайт я вас угостил яичница. Доктор встал, зажёг спиртовку и, взяв с полки цилиндр, начал бросать в него яйца, одно за другим. — У меня нет сковородка. Ну ничшего, мы будем жарить яичница в эта шляпа. Он разбил яйца и помешал их в шляпе, а потом посмотрел в неё — оказывается, шляпа была пустая. — Ну вот, — развёл доктор руками. — Даже мой предмет больше меня не слушайся. Я не могу вас угостить яичница… — Доктор, — начал Саня, — нам очень всё-таки хотелось бы делать всё, как вы… — Дорогой дети, — прервал его доктор. — Я был весь свет. Я ездил Испань, Африка, Португаль и такой маленький стран, который вы ещё не знайт. Я видел столько человек, сколько у вас нет волос на голове… Я знал сотни наездник, фокусник, эквилибрис, гипнотизёр, велосипедис, прыжок в сетка, прыжок без сетка, бой быков, укротитель львов, дрессировщик ящериц — и все они ходийль с понуренным голова… Я был на родине, и мне не биль кушаль, а на меня смотрейль хмуро и злой… Я приехаль ваша замечательная страна, и меня люди смотрейль, что делает глупость. Он делает иллюзиографин, когда нужен настоящий графин. Ваша страна нужен много хороший настоящий вещь, настоящий фабрик, настоящий парк… Вы должны мечтайль быть не иллюзионист, а лётчик, учёный, капитан… — Неправда! — закричали тут ребята в один голос. — Мы знаем, почему вы не выступаете. Вы потеряли палочку! — Палочка? — удивился доктор. — Какой такой палочка? Саня тут вытащил из-за пазухи завёрнутую в бумагу волшебную палочку. Ребята наперебой начали рассказывать доктору всё-всё: и как они взяли палочку, и как его жалели, и как все их товарищи жалеют доктора. Тогда доктор схватил вдруг ребят и крепко прижал к себе. — Дети! — сказал он. — Дорогой дети! Я был неправ. Я теперь знайль, для кого работ иллюзионист нужен. Смотрите на мои глаза: вот первый настоящий слёз за сорок лет жизнь иллюзионист… Ну, а теперь возьмите палочка! Отвернулся и сказайль: «Айн, цвай, драй». Ребята отвернулись, взмахнули палочкой и, сказав «айн, цвай, драй», повернулись обратно. Доктор стоял во фраке. Он весело хлопнул в ладоши — появилась его помощница. — Я совсем вовсе теперь здоровый! — сказал доктор. — Пошёль делать объявляйль, что я работайль, потому что палочка нашёлся. И на другой день по городу были расклеены афиши:
Примечания:1 Униформа — здесь: служитель арены. |
|
||