|
||||
|
|
Глава 18 Свободная касса Сравнительно мало на свете людей, которые никогда не были в «Макдоналдсе». «Макдоналдс» есть в Нью-Йорке и Петербурге, в Сингапуре и Кутаиси, КуалаЛумпуре и Токио, Уфе и Пярну. И если и существует нечто, что объединяет людей по всему миру, так это не только любовь к голливудским фильмам и ливерпульской четверке, но еще и то чувство, которое возникает, когда человек слышит фразу «Свободная касса!».
Сложно при этом сказать, что именно это за чувство. И каким словом назвать ощущения человека, который смотрит, как другие люди в одинаковых кепочках, нелепых полосатых футболках и джинсах без передних карманов (чтобы исключить саму возможность убрать руки в карманы) копошатся на нескольких квадратных метрах со стаканами колы и картошкой фри. «Свободная касса! Вам колу со льдом?» Может быть, это чувство – жалость к тем, кто лишен даже карманов. «Свободная касса! Не хотите пирожок?» Может, это чувство облегчения, что твои карманы на месте. «Свободная касса! Вам кислосладкий соус или сырный?» Может, это чувство – восхищение человеком, который способен выжить даже в таких бесчеловечных условиях.
Скорее всего, вы не увидите многих из них, потому что далеко не каждому удается встать за кассу. Есть люди, которые с десяти до пяти разливают колу и кофе. Но мне не надо видеть лицо Федора, чтобы его узнать. Я безошибочно выделяю его сутуловатую спину в копошении рук, плеч, голов, футболок и кепочек. Он достает бумажный стакан, берет железный совочек, набирает льда, бросает в стакан, ставит его под автомат, нажимает кнопку, вынимает бумажный стакан… Перед ним то и дело вырастают руки и забирают стаканы со стола, опустошая запасы, и он снова достает стаканы, берет железный совочек, набирает льда, бросает в стакан, ставит его под автомат, нажимает кнопку… Мне слышен лишь ровный гул зала и слова кассиров. «Свободная касса! Вам здесь или с собой? Кола со льдом? Не хотите пирожок? Соус к картошке нужен? Спасибо, что без сдачи». Но там, по ту сторону прилавка, Федору слышно, как кассиры поворачиваются к нему и громко кричат: «Две большие без льда!» Федор должен ответить: «Две колы без льда, принял!» или «Две колы без льда, спасибо!» (нужна обратная связь, гласит одна из многих заповедей «Макдоналдса»). Бумажный стакан, совочек, лед, стакан, автомат, кнопка. За спиной Федора каждые пять минут пробегают менеджеры в белых рубашках и кричат: «Давай-давай-давай, еще быстрее, еще быстрее, кухня, молодцы, молодцы, работаем, работаем, работаем!» Многорукий бог «Макдоналдса», которого пробудил ото сна Рэй Крок, опустошает стол со стаканами, и нужно снова и снова нажимать на кнопку. Когда Федора спросили на собеседовании, чем он занимался до «Макдоналдса», он ответил, что изучал историю, но не преуспел. Поэтому хочет теперь начать все по-новому. Когда его спросили, как он собирается жить на зарплату «Макдоналдса» в Петербурге, он ответил, что живет у родственников и ему не надо платить за жилье. На самом деле он остановился у друга, с которым когда-то ездил поступать на истфак. Он тогда не поступил и вернулся в Сыктывкар, а друг поступил и остался в Питере. Друг этот живет на станции метро «Академическая» в спальном районе. И когда теперь Федор выходит из его квартиры, идет в ближайший «Макдоналдс» на работу и смотрит по пути на типовые многоэтажки, у него возникает чувство, что он никуда из Сыктывкара и не уезжал. Такое же серое небо над головой, такая же снежная каша под ногами. Только на ногах теперь не любимые кроссовки или туристские ботинки, а черные туфли. В «Макдоналдсе» разрешено носить только черную обувь – нарушать корпоративный стандарт нельзя, несмотря на то что посетители в большинстве случаев не могут увидеть ноги сотрудников фастфуда, даже если им взбредет в голову исследовать их внешний вид вместо того, чтобы изучать сезонное меню. Федор не привык проводить весь день на ногах и валился с ног после каждого рабочего дня в новой и неудобной обуви. Он приехал в Петербург в одних кроссовках и дорого бы отдал за то, чтобы оказаться в них снова. Даже несмотря на то, что из?за нихто он и подцепил простуду: на исходе осени еще держалось последнее тепло, но потом резко похолодало, и Федор просто не успел купить туфли. К моменту выхода на работу он почти выздоровел, но когда его поставили на картошку фри, у него от жара начался кашель. Супервайзер посмотрела на него с подозрением и спросила, не болен ли он. Федор не хотел потерять работу, поэтому сказал, что нет. И старался больше не кашлять. Но если очень хочешь не кашлять, кашель начинает подниматься к горлу как будто от одного только желания не кашлять. Если бы Данте жил в двадцать первом веке, то обжор он бы наверняка трудоустроил в «Макдоналдс». И конечно, заставил готовить картошку фри. Стоишь на самом проходе, и каждые пять секунд кто-то тебя пихает. Жар от фритюрницы и запах масла такой, что голова кругом. И ты пропитываешься этим маслом насквозь и начинаешь чувствовать себя как кусок марли, который бабушка когда-то в твоем детстве наматывала на вилку, чтобы макать в масло и смазывать сковородку, на которой выпекались блины. Ни один человек не мог бы выдержать это восемь часов подряд, даже с двумя перерывами по пятнадцать минут, которые положены за рабочую смену. Наверное, поэтому сотрудники редко стоят за картошкой всю смену, а постоянно меняются. Впрочем, даже того времени, что Федор провел у фритюрницы, ему хватило, чтобы усомниться, под силу ли ему выдержать это испытание. Он намного старше большинства других членов бригады ресторана, как официально называется должность человека, которому платят за то, что он жертвует свое тело многорукому богу. Однако во всяком случае сегодня-то он продержался до конца. Смена заканчивается, и я вижу, как он выходит из двери, защищенной кодовым замком. В толкотне затрапезного торгового центра он ничем не выделяется из толпы. Джинсы, зимняя куртка, очки. Я интересуюсь, сколько платят ему за эту адскую работу. Федор отвечает, что ему пока еще ничего не платят, потому что он стажер. А так будут платить шестьдесят восемь рублей в час. То есть, если работать как вол, в месяц можно заработать тысяч пятнадцать-восемнадцать. – Работают в основном студенты, – говорит Федор. – На меня смотрели как на неудачника. И когда Федор мне это говорит, вы не поверите, он улыбается. Я немножко ему завидую. Как невольно завидую каждому человеку, который увлечен сложным и новым для себя делом. После четырех лет предпринимательской одиссеи, которая не закончилась победой, Федор не опустил руки. Он приехал сюда в Петербург и пошел в «Макдоналдс» не потому, что сдался, а для того, чтобы бросить новый вызов своей мечте. Пока готовилась сделка по продаже сети «Книга за книгой» и магазина «Карандаш», у него было достаточно времени, чтобы подумать. Он не торопился. Он не желал повторять своих ошибок. Он хотел на этот раз все сделать правильно. «Мама сказала: может, тебе куда-то устроиться работать? – признается Федор. – А меня это прямо завело. Не буду работать ни на кого, кроме себя». Он начал потихонечку пробовать свои силы в новом деле, как человек, который долго лежал после тяжелой операции, а теперь делает первые шаги. Он придумал заняться разработкой веб-сервиса для малого бизнеса, потому что на собственном опыте знал, как сложно найти подходящий. Но понял, что виртуальный бизнес – это не для него, такое занятие не принесет ему удовольствия, а он больше не хотел растрачивать свою жизнь понапрасну.
Он попытался войти в мебельный бизнес своих знакомых и резко увеличить капитализацию их компании, внедрив современные управленческие технологии. Но сразу вышел из игры, потому как почувствовал, что не находит с партнерами общего языка. Он уже знал, что не стоит ждать, когда противоречия станут драматическими, как это случилось с ним в книжном магазине. Он хотел открыть по франчайзингу магазин «ФиксПрайс», торгующий всякой всячиной по низкой цене, потому что формат показался ему интересным и инновационным, к тому же подходящим для города с двумя Ы, небогатые жители которого уважают низкие цены. Но он не нашел идеального помещения, а открывать что-нибудь на шестом этаже просто для того, чтобы открыть, уже не хотелось. Друзья стали даже волноваться за Федора. Может быть, он обжегся и теперь дует на холодное? Не потерял ли он решительность, необходимую каждому предпринимателю для того, чтобы сделать шаг вперед? Не превратился ли он в человека, который боится садиться за руль после серьезной автокатастрофы? Но к моменту подписания документов о продаже своей компании Федор уже знал, что делать дальше. Он решил реализовать самую давнюю, самую завиральную и самую заветную свою мечту – стать русским Рэем Кроком, про которого когда-то читал, лежа на больничной койке с перекошенным лицом.
Кое в чем он остался таким же бескомпромиссным, каким и был. Он захотел сделать большую ресторанную компанию и за десять лет построить многомиллиардный бизнес, хотя у него попрежнему не было капитала, хотя правительство его страны повышало налоги и даже известные предприниматели то и дело оказывались за решеткой. Федор поехал в Петербург, чтобы устроиться рядовым сотрудником в ведущие сети быстрого питания и досконально изучить бизнес изнутри. Чтобы понять, что пользуется спросом, сколько будет стоить открытие фастфуда и как сотрудники обманывают руководство. Как сотрудники обманывают руководство, Федор увидел прямо в первый же день работы пиццемейкером в сети пиццерий «Папа Джонс». Хотя компания считалась одной из крупнейших в мире сетей по производству и доставке пиццы, дело в ней оказалось организовано из рук вон плохо: процедуры контроля качества существовали, но никто не следил за их выполнением.
«За то, что продукты портятся, людей штрафуют, поэтому нормальное дело, если пролился соус, поднять его руками с пола и обратно в миску положить, – говорит Федор, когда мы шагаем с ним в ногу по привычной нам обоим питерской снежной каше. – Не говоря уж о том, что человек может просто сходить в туалет и, не помыв, засунуть руки в макароноварку. Огурец на пол упал, я говорю: давай помоем, а человек отмахивается: да чего ты паришься? Пока помидоры не начинают вонять и пока черви не начинают ползать, на них каждый день переклеивают наклейку, как будто они только сегодня порезаны, а менеджеры закрывают на это глаза». В один день Федору поручили заняться «менеджментом теста». Он должен был вместе с коллегой переставить тесто с одной полки холодильника на другую. На разных полках разная температура, а правильная смена температур во время хранения является одним из условий приготовления правильной пиццы. Когда они оказались в холодильнике, напарник остановил Федора, который уже было наклонился к нижней полке. «Да не надо ничего делать, постоим тут минуту и выйдем, – сказал он. – Все равно никто не следит». Федор не хотел нажить среди новых коллег недругов и подчинился. Но именно тогда он понял, что вот он, самый страшный враг российского предпринимателя. Его только и надо победить, чтобы добиться успеха и что-то здесь сделать. Ничего ведь не стоило переставить тесто с полки на полку. Но человек, стоящий рядом с Федором в холодильнике, был слишком сильно обижен жизнью и властью и поэтому готов был использовать любую возможность показать власти кукиш, особенно если это можно было сделать безнаказанно. И когда человек становится предпринимателем, он оказывается для многих людей таким же символом власти и угнетения, каким являются для них кремлевские башни или двуглавый орел. Впрочем, там, где наказание следовало за проступком и менеджеры следили за процедурами и стандартами, они соблюдались. А значит, нужно просто приложить чуть больше усилий: нет ничего невозможного, даже в России. «В «Макдоналдсе» есть инструкция, как правильно мыть руки. Я в первый раз все перепутал, на меня смотрели как на идиота, – смеется Федор. – А надо сначала отмотать бумагу, потом попрыскать санитайзером, вымыть руки по локоть, оторвать бумагу и вытереть руки, а потом рукой через эту бумагу закрыть кран, не прикасаясь к крану». Федор напоминает мне инженера, которому в руки попал инопланетный летательный аппарат и он его с энтузиазмом разбирает на винтики, чтобы понять, как же эта штука все-таки летает. Он стащил из «Папы Джонса» толстую книжку с описаниями всех стандартов и дома тайком ее отсканировал. Кроме того, он взвесил тесто. Переписал все рецепты. Выяснил размеры мерных емкостей, в которых хранились заготовки. Внимательно изучил все оборудование и сфотографировал устройство кухни. Когда его застали на кухне с фотоаппаратом в руках, он вынужден был соврать, что просто рассматривал снятые во вне-рабочее время фотографии, а чтобы у него не попросили их показать, заявил, что это интимные фотографии ночи, бурно проведенной накануне. Поработав уже в «Папе Джонсе» и «Макдоналдсе», Федор еще хочет устроиться не только в «Сбарро», но и в «Теремок», где пекут отличные блины. Но именно пицца станет его первым продуктом, потому как ему кажется, что это именно то, что будет пользоваться спросом в городе с двумя Ы, где практически нет мест с вкусной и недорогой едой. У пиццы хорошая маржа и простая технология изготовления, притом что люди воспринимают ее как настоящую еду, а не закуску. Скажи почтальонше в Сыктывкаре, что такое гамбургер, и она поморщится: фу, бутерброд какой-то. А пицца для нее – нормальное блюдо. Федор верит, что с помощью пиццы сможет быстро построить большую компанию, захватить весь региональный рынок и достичь поставленной цели: к сорока годам обладать компанией с оборотом миллиард рублей в месяц. «Я думаю, что хорошо бы продавать пиццу по кусочкам, чтобы обеспечить невысокую цену и создать постоянный поток, – размышляет Федор. – «Папа Джонс» продает пиццу только целиком. Но я один даже маленькую не могу съесть…» Он еще не знает, каким будет этот его новый бизнес, хотя знает наверняка, что будет очень стараться, чтобы в его пиццерии менеджмент теста осуществлялся не на словах, а на деле. Чтобы было вкусно, полезно и недорого. Чтобы продавцы улыбались и зарабатывали нормальные деньги, а посетители уходили с хорошим настроением. Но пока он только присматривается. Учится месить это тесто, резать огурцы и вообще делать бизнес в стране, где «оборотни в погонах», растущие налоги, коррумпированные чиновники и люди с кукишем в кармане… Федор убежден, что не надо ныть, а надо смотреть в первую очередь на себя. Достаточно ли ты эффективен, чтобы платить налоги? Достаточно ли ты умен и силен, чтобы противостоять нечестным милиционерам или рейдерам? Достаточно ли ты прозорлив, чтобы предугадать развитие событий на два шага вперед? Правильную ли стратегию ты выбрал изначально? «Все винят в своих бедах окружение, – говорит Федор, ступая черными ботинками по желтому питерскому снегу. – Но никто не говорит: мой бизнес сдох, потому что я был ленив и наделал ошибок». Федор не был ленив, но наделал ошибок. И все равно он уверен, что не упустил свой шанс, потому что, к сожалению или к счастью, в его стране еще много что строить и развивать, и это займет не год и даже не десять. И он готов двигаться дальше. Он получил бесценный опыт, набил шишек, но не потерял веру в себя и в мир вокруг, хотя мир по-прежнему вроде бы не дает повода. Не спешите выносить приговор. Это поколение предпринимателей?ботаников только примеряется, как сподручнее схватиться за эту странную штуку, которую представляет собой наша реальность. Жизнь Федора еще даже не сыграла и первой части своей великолепной и чарующей симфонии. Ему еще нет и тридцати. Рэю Кроку было пятьдесят два, когда он начал «Макдоналдс».
Завтра Федор Овчинников снова отправится в «Макдоналдс», чтобы постигать секреты, которые по той или иной причине великий американец не пожелал раскрыть в своей книге. Федор наденет джинсы без карманов и дурацкую кепочку. Он будет жарить картошку фри, разливать колу и разносить гамбургеры. Он встанет за прилавок и скажет вам: «Свободная касса!» А пока он шагает рядом со мной, месит питерскую грязь и улыбается. – Первые шесть лет Рэй Крок терпел убытки, из года в год, – говорит он. – Читаешь об этом и думаешь: но люди же не сломались, продолжали работать. Федор тоже ведь не сломался. Федор продолжает работать. |
|
||
