ГЛАВА 14 Госпожа Удача

Арлин Буш

Госпожа Буш возглавляет одну из самых успешных частных торговых групп «Рефко, Инк.» в мире. Ранее она работала директором по биржевой торговле и рискам по всему миру на «Кресвейл Интернэшнл Менеджмент». В течение девяти лет она заключала сделки как биржевой брокер на Чикагской бирже опционов.

Вопрос: Арлин, что в первую очередь привлекло Вас к биржевой торговле?

Арлин: Я всегда любила играть в игры. В детстве я играла с мальчишками в камешки и никогда не играла в куклы с девочками. Мне очень нравилось соревноваться. Я играла в теннис от стены и я мастер бриджа. А биржевая торговля — это наивысшая степень игры!

Мне нравится конкурентность биржевой торговли. Я человек с личностью типа А, я нетерпелива, у меня совершенно нет терпения. Биржевая торговля — это постоянное вознаграждение, и именно это мне в ней нравится.

Вопрос: Когда Вы начали заключать сделки?

Арлин: Я начала в 1978 году на Чикагской бирже опционов.

Вопрос: На что это было похоже, когда Вы начинали?

Арлин: Ты, бывало, приходил в операционный зал и там не было теоретических ценовых моделей. Там не было ценовых ведомостей, предоставляемых биржей. Мы, бывало, стояли в зале, а рынки сходили с ума. И до тех пор, пока я торговала со всеми остальными и предлагала со всеми остальными, я зарабатывала деньги. Я была относительно сообразительным и относительно быстрым маркет–мейкером, и постепенно я всему училась. И я поняла, что могу конкурировать и преуспевать.

Вопрос: Было ли что–то особенное, на что Вы обращали внимание на рынках, что, как Вы считаете, изменилось?

Арлин: Думаю, это я изменила, потому что я там появилась, я, женщина! В 1978 году в этой отрасли, и, безусловно, в операционном зале, было очень мало женщин и со мной обращались несколько иначе и это давало мне преимущество.

Вопрос: Что значит, что к Вам относились иначе?

Арлин: Ребята всегда включали меня в сделку. Брокеры обращались со мной любезнее. Мой голос был выше, поэтому когда я предлагала или запрашивала цены, брокер инстинктивно слышал меня и ловил для меня котировку.

Вопрос: Так что Вы думаете, что это работало на Вас?

Арлин: Совершенно верно.

Вопрос: Должен сказать, что я брал интервью у других женщин, которые считали, что в операционном зале это недостаток. Как группа, они считали, что у них ушло много времени на то, чтобы их приняли за своих.

Арлин: Нет, ко мне это совсем не относится!

Вопрос: Что Вас в настоящий момент привлекает в биржевой торговле? То же самое, что и изначально? Конкуренция и немедленное вознаграждение?

Арлин: Эти два свойства этого бизнеса по–прежнему кажутся мне стимулирующими, однако, с 1992 года я не заключаю сделок. На сегодняшний день я возглавляю частную торговую группу, мне нравится, что я могу помочь трейдерам, мне нравится, что я способна оказать им поддержку. Это дает мне громадное чувство удовлетворения, видеть как они преуспевают.

Вопрос: Не могли бы Вы немного рассказать о том, как Вы перешли от торговли за свой счет к построению команды частных трейдеров?

Арлин: Я начала заключать сделки в 1978 году. В 1982 году я переехала в Чикагскую торговую палату и начала торговать новым товаром под названием облигационные опционы. Я заключала там сделки до 1987 года. В конце 1986 года рынок опционов изменился. То, что раньше было рынком с очень широкими спрэдами, решительно изменилось. Торговые дома, такие как «Си Ар Ти», «О'Коннер» вступили в игру. У них было более плохое финансирование. Их игра заключалась в том, чтобы избавиться от всех биржевых брокеров и проворачивать сделки по полпункта. Когда я начала работать в Палате, ты мог рискнуть 100 000 долларов, чтобы заработать миллион. Когда я ушла, ты рисковал 1 миллионом долларов, чтобы заработать 100 000 долларов! Однажды утром я проснулась и задала себе вопрос, зачем я все это делаю? И в конечном итоге через некоторое время я бросила биржевую торговлю.

Однако я научилась тому, что слишком большая часть того, кто я есть на самом деле, связана с тем, чем я занимаюсь. А мне не нравилось не работать. Поэтому я пошла в свою клиринговую фирму, «Ферст Опшн», и сказала, что хочу вернуться в отрасль. Они предложили мне основать брокерскую компанию на Лондонской международной бирже финансовых фьючерсов. Я переехала в Англию, я полюбила Лондон, но возненавидела брокерское дело. Я обнаружила, что если я была права, то все деньги зарабатывал клиент, а если я ошибалась, клиент во всем винил меня! Мне это не понравилось и я решила, что если так будут обстоять дела и дальше, я должна заключать сделки. Поэтому я пошла в «Ферст Опшн» и спросила у них, могу ли я заключать сделки для их фирмы. Они категорически заявили, что нельзя, указав, что трейдеры им не нужны.

Я ушла из «Ферст Опшнз» и поступила в британскую фирму «Джеймс Кейпл», где я возглавила их операции на Срочной финансовой бирже в Париже и Лондонской международной бирже финансовых фьючерсов. Я устанавливала теоретические ценовые модели, я нанимала трейдеров, я управляла всеми подразделениями. Одновременно я также занималась внебиржевой деятельностью, где я начальствовала над их внебиржевыми трейдерами, которые преуспевали. Однако это был крупный банк, и я считала, что они недостаточно хорошо мне платят, поэтому я ушла. Я стала работать на другую британскую фирму, «Кресвейл», и переехала в Токио. Я отвечала за торговлю фьючерсами и опционами и хеджирование инвестиционного портфеля компании. «Кресвейл» получили 50 миллионов долларов для фонда, который занимался патентами, и им нужно было хеджировать свой риск. Все это работало по–настоящему хорошо. Однако, в конце 1991 и начале 1992 года японские рынки начали пересыхать, а с ними — и биржевая торговля. Я переехала назад в Лондон и основала фьючерсно–опционную группу для «Кресвейл». У нас было три дополнительных сферы бизнеса: обыкновенные акции, конвертируемые облигации и патенты. Глава этих направлении потерял значительную сумму денег и меня попросили занять его место. Я строго анализировала финансовые показатели компании и обнаружила, что «Кресвейл» тратит больше, чем зарабатывает! Я предсказала, что они разорятся, что в конечном итоге и вышло. Так что на том этапе мне нужно было взять свою группу по фьючерсам и опционам и уйти, или группа развалится. Именно так я попала в «Рефко», где я торгую сейчас.

Вопрос: Расскажите о своей торговой группе.

Арлин: У нас около 45–55 трейдеров. Причина, почему я называю примерную цифру, заключается в том, что…

Вопрос: Вы постоянно нанимаете новых и убираете старых трейдеров?

Арлин: Мы работаем в Гонконге, Сингапуре, Амстердаме, Париже, Лондоне, Нью–Йорке, Чикаго и Сан–Франциско. Мы торгуем всем.

Вопрос: Чем Вы торгуете, в том что касается деривативов?

Арлин: Мы заключаем сделки с фьючерсами и опционами. Мы заключаем сделки за наличные, мы торгуем внебиржевыми опционами и мы торгуем акционными индексами.

Вопрос: Какие качества Вы хотите видеть в трейдере?

Арлин: Я не уверена, что это нечто такое, что можно четко сформулировать. Ты ищешь уверенность, ищешь определенный опыт, определенное наличие. Ты хочешь нанять знающего человека, человека, который уже примелькался. Я склонна нанимать только опытных трейдеров с подтвержденными протоколами сделок. Мне не интересно нанимать младших трейдеров, только в очень редких случаях.

Вопрос: Так что нет никакого коэффициента Шарпа или особого индикатора, чтобы выяснить, кто станет успешным.

Арлин: Секретной формулы не существует: это просто разговор с трейдерами и после того, как ты познакомишься с ними — я, возможно, знакомлюсь со 150–200 трейдерами в год в течение четырех–пяти лет — так вот, после того, как познакомишься с таким количеством трейдеров, у тебя просто вырабатывается чувство, у кого все получится.

Вопрос: Интуиция?

Арлин: Боб, ну прямо как в Вашей книге, «Интуитивный трейдер». У тебя вырабатывается отличная интуиция, на которую ты можешь положиться.

Вопрос: Спасибо за рекламу.

Арлин: У Вас гораздо более точное ощущение того, что заставляет хорошего трейдера работать; кто будет правильным человеком. Обычно я делаю правильный выбор, но, как и во всем остальном, я иногда ошибаюсь.

Вопрос: Можете привести пример, когда Вы действительно сделали правильный выбор, или где Вы, возможно, серьезно ошиблись?

Арлин: Однажды я наняла частную группу по телефону. Главный трейдер ушел с работы, где он заключал сделки в течение девяти лет. Я наняла его, даже не встречаясь. Он приносил 400 процентов дохода ежегодно по деньгам, которыми пользовался. Группа чрезвычайно доходна. Это действительно был выигрышный выбор!

Вопрос: Какие–нибудь неприятности?

Арлин: Конечно. Знаете, нельзя заниматься этим бизнесом и не иметь неприятностей. Полагаю, моей худшей сделкой была та, когда я наняла человека, который в течение полутора недель потерял все возможные деньги! Я вынуждена была с ним расстаться. Прошло всего полторы недели, и сумма была крупная, и я ошиблась.

Вопрос: Вы быстро компенсировали убытки?

Арлин: Да.

Вопрос: На следующей же сделке?

Арлин: Да.

Вопрос: То есть он не оставил Вас истекать кровью.

Арлин: Да. Но даже в таком случае у тебя появляется чувство, что человек не сможет работать. Как только у меня появляется подобное предчувствие — человек может даже приносить прибыль — но я вынуждена с ним расстаться, так же как в торговле.

В нашем бизнесе интересно то, что он такой категоричный–только белое или черное. Серого очень мало. Здесь нет места человеку, который не приносит прибыли, он может мне нравиться, он может быть хорошим человеком, но в конечном счете значение имеют только цифры внизу листа. И если эти цифры не растут, то совершенно не важно, насколько человек мне нравится. Это не сработает!

Вопрос: Арлин, Вы возглавляете одну из самых прибыльных частных торговых фирм в мире. Почему, на Ваш взгляд, Вы добились такого успеха в бизнесе?

Арлин: Ты все время встречаешься с людьми и когда ты с ними знакомишься, ты точно можешь сказать, на что они годятся. Это то, что устраивает меня. Возможно, так происходит потому, что я трейдер. Я хорошо понимаю, чего хотят мои трейдеры, и как я уже сказала, у меня есть интуитивная способность дать им то, что нужно, когда они преуспевают, и уволить их, когда они не соответствуют требованиям.

Вопрос: Чего, на Ваш взгляд, хотят трейдеры?

Арлин: Они хотят, чтобы их начальник выполнял свои обещания и держал свое слово. Они хотят справедливости и достаточно денег, чтобы заключать сделки. Они хотят, чтобы начальник знал, что делает, чтобы он не просто брал лист бумаги, говоря, что число должно быть в этой ячейке, а это число находится вне ячейки, поэтому эту операцию провести нельзя. Они хотят, чтобы начальник понимал их как трейдеров, понимал их позиции, и чтобы он был на месте, чтобы с ним можно было поговорить, когда у них все в порядке, или когда есть проблемы.

Вопрос: Как выглядит обычная сделка?

Арлин: Типичная сделка варьируется в следующем промежутке: трейдер получает от 40 до 80 процентов прибылей и убытков. Конечно, многое зависит от его протокола сделок и любых кредитов или окладов, которые он захочет получать.

Вопрос: Минуту назад Вы подняли интересную проблему. Вы говорили, что после того, как в течение некоторого времени знакомишься с трейдерами, у тебя появляется определенное ощущение от человека, можешь ли ты на него или на нее положиться.

Арлин: Верно, после того, как ты узнаешь человека. Невозможно каждый раз зарабатывать деньги, когда ты заключаешь сделку. Бывают промахи. То же самое и с трейдерами. У тебя неизбежно будут люди, которые не будут зарабатывать денег, несмотря на всевозможные усилия. Моя работа состоит в том, чтобы отличать хороших трейдеров, у которых черная полоса, от плохих трейдеров, которых я не хочу держать у себя!

Вопрос: Арлин, считаете ли Вы, что успех в биржевой торговле — это скорее природный дар или все–таки приобретенный навык?

Арлин: Можно научиться торговой дисциплине. А трейдеры, конечно, должны быть дисциплинированными! Можно также научиться определенному видению рынка. Но чему невозможно научиться — так это тому, когда говорить: «покупай их» по тому лоту на тысячу, а когда говорить «покупай их» и заниматься только десятью контрактами. По моему мнению, это и есть различие между обычным трейдером и великим трейдером. Знание, когда можно сделать шаг и принять дополнительный риск. Не думаю, что этому можно научить.

Я хочу сказать, что, возможно, ты можешь взять трейдера, и после должного обучения сделать из него должного исполнителя, точно так же как можно вложить теннисную ракетку в руку ребенка и сделать из него хорошего клубного игрока. Но ты не можешь сделать из него второго Андре Агасси!

Вопрос: То есть Вы считаете, если у человека неплохой голос, то можно дать ему песенник и научить его некоторым оперным методам, но ты никогда не сделаешь из него Лучиано Паваротти.

Арлин: Конечно. Здесь есть нечто, что отличает хорошее от великого — различие между человеком, который компетентен, и трейдером, который является выдающимся!

Вопрос: В Вашей торговой карьере был какой–то решающий момент?

Арлин: Яды сказала, что да.

Вопрос: Не могли бы Вы об этом рассказать. Вы улыбаетесь?

Арлин: В жизни я поняла, что ты идешь по дороге. Ты идешь по этой дороге всю свою жизнь и каждый день похож на предыдущий, а затем вдруг в твоей жизни происходит маленькое совпадение и навсегда все меняет, как в личной жизни, так и в профессиональной карьере. Это маленькое совпадение, которое произошло в моей жизни, случилось тогда, когда я решила перестать заключать сделки за свой счет.

Вопрос: Это небольшое совпадение оказалось довольно крупным, как Вам теперь кажется?

Арлин: Да. Так что позвольте мне рассказать Вам об этом решающем моменте, который превратил меня из трейдера в человека, которым я являюсь сейчас.

Я снова сидела дома, потому что я решила прекратить заниматься биржевой торговлей, и читала статью в периодическом издании по фьючерсам и опционам. Я собиралась выкинуть ее в корзину для бумаг, но держала ее в руке, а мой муж сидел на софе. И я сказала: «Возможно, тебе стоит прочитать эту статью, дорогой». Это была статья о переезде в Австралию, где биржа была готова предоставить тебе место, просто за то, что ты туда приедешь и создашь рынок.

Вопрос: Я это помню.

Арлин: Я показала ее своему мужу, и он сказал: «Почему бы тебе не связаться с женщиной, которая написала эту статью?» Ее зовут Барбара Даймонд. Я связалась с ней и она сказала: «Не думаю, что Австралия — правильное место для Вас. Однако Вы делаете клиринг через «Ферст Опшнз». Почему бы Вам не встретиться с этими людьми? Они ищут брокера для работы в Англии. Я последовала совету Барбары и встретилась с людьми из «Ферст Опшн», они наняли меня на работу, я переехала в Лондон, и вся моя жизнь изменилась! И все это из–за решения показать мужу статью, которую я собиралась выкинуть в мусорное ведро. Это был решающий момент в моей торговой карьере!

Вопрос: Считаете ли Вы, что биржевая торговля оказала отрицательное влияние на Ваш брак?

Арлин: Ну, так оно и было в моем первом браке. Она привела его к краху! Но на сегодняшний день мне очень повезло, потому что мой муж понимает, какому стрессу я подвергаюсь на работе.

Вопрос: То есть стресс, приносимый биржевой торговлей, повлиял на Ваш первый брак?

Арлин: Стресс и тот факт, что мой муж не мог смириться с тем, что мы, бывало, путешествовали и все хотели знать о биржевой торговле, и все внимание доставалось мне. В начале, должна Вам признаться честно, я была просто одержима биржевой торговлей. Я думала о ней и первые года два почти все время только о ней говорила.

Вопрос: Это была часть Вашей состязательной природы?

Арлин: Возможно.

Вопрос: Арлин, чуть раньше Вы говорили, что полагаетесь на свою интуицию. У меня у самого неплохой нюх на трейдеров, у которых есть все необходимое для успеха. Просто наблюдая, как Вы обрабатываете информацию, я могу сказать, что Вы, должно быть, были очень хорошим трейдером.

Арлин: Да, неплохим. Даже довольно хорошим. Но честно говоря, определить это было довольно сложно, потому что тогда все были одинаковы. Рынки были молодыми и мы все учились.

Вопрос: Но я вижу по Вашему энтузиазму, что Вам всегда нравилась игра. Вы знаете, кто такой Дон Силтер? Он единственный самый крупный независимый трейдер S&P в операционном зале. Он работает по 3000–5000 контрактов в день. Он преуспевает! Когда я брал интервью у Дона, то через весь разговор красной нитью прошел тот невероятный энтузиазм, с которым он давал каждый ответ, и с Вами тот же самый случай. Задавая вопросы, я вижу, как много страсти Вы привносите в то, чем занимаетесь.

Арлин: Мне это нравится. Что тут говорить?

Вопрос: И это видно! Считаете ли Вы, что трейдеры отличаются от других людей?

Арлин: Не знаю, отличаются ли они с самого начала, но они, безусловно, становятся другими.

Вопрос: Что Вы имеете в виду?

Арлин: Думаю, трейдеры становятся другими по ряду причин. Во–первых, это очень высокооплачиваемая сфера. Их меняют деньги. В моей торговой группе есть 29–летние ребята, которые в этом году уйдут с полугорами миллионов долларов, в то время, как их друзья считают, что им очень повезло, если они заработали 50 000 долларов. Даже если ты будешь пытаться не дать деньгам повлиять на твое эго, ты станешь иным. Также на рынке существует мгновенное вознаграждение и состязательность, которые ты чувствуешь.

Вопрос: Ну и как Вы общаетесь с 29–летним парнем, который зарабатывает полтора миллиона долларов в год?

Арлин: Одним из предметов моей гордости является то, что моя самооценка не зависит от этого бизнеса. Если ты чрезмерно гордишься результатами своей биржевой торговли — это верный путь к беде. Это заставит трейдера потерять последнюю заработанную им копейку. Если в группе обнаруживается трейдер с большим эго, я немедленно их распускаю. И мне не важно, сколько денег они зарабатывают. Это можно понять, наблюдая, как они заключают сделки. Они упираются в какую–то позицию. Они будут считать, что они правы, а рынок ошибается! Рынок никогда не ошибается: рынок всегда прав!

Но ты можешь видеть их эго и в другом. Ты видишь это в их привычках и в их покупках. Они водят «Феррари». Они носят золотые часы «Ролекс»! Они живут в вычурных домах. Они летают на «Конкордах». Мне не нужны трейдеры, которые так себя ведут. Мне нужны трейдеры, которые уважают рынок и держат свое эго под контролем.

Вопрос: Арлин, каким был Ваш лучший момент на рынке?

Арлин: Мой лучший момент произошел в Лондоне и был связан с кризисом европейского механизма валютных курсов. У меня был трейдер, у которого была ужасная позиция. Я проанализировала наш риск и поняла, что эгот трейдер потеряет от 10 до 15 миллионов долларов. Я поговорила с ним. Он был молодым трейдером и нуждался в ободрении. Я пошла с ним в операционный зал. Он вышел на рынок и к концу дня достиг уровня безубыточности. Это был самый примечательный случай за всю мою торговую карьеру.

Вопрос: Считаете ли Вы, что трейдеры более энергичны?

Арлин: Думаю, они более эмоциональны, вследствие подъемов и падений рынка. Я, бывало, всегда говорила, что хороший день в операционном зале лучше, чем секс, потому что у тебя есть этот предельный максимум денег, победы, того, что ты лучше своих соперников. И нет ничего, что может сравниться с этим чувством! Но когда у тебя плохой день, ты чувствуешь себя хуже, чем большинство людей. Если ты работаешь в рекламной отрасли, ты можешь создать проект и ты не будешь знать его результатов в течение шести месяцев, к тому времени, когда ты выяснишь результаты, случится так много вешей, что это не оказывает сильного эмоционального влияния. В биржевой торговле все твое чувство самодостаточности может определяться твоими успехами за день.

Так что не знаю, действительно ли трейдеры более энергичны, но они, безусловно, более эмоциональны.

Вопрос: Арлин, что нового биржевая торговля открыла Вам в себе самой?

Арлин: Она научила меня тому, что я могу справляться со стрессом, потому что мне далеко за 40, а я по–прежнему работаю на рынке и обожаю эту работу! Я поняла, что мне нравятся эмоциональные взлеты и падения и что я могу с ними справиться.

Вопрос: Арлин, что, на Ваш взгляд, отличает Вас от всех остальных?

Арлин: У меня был план. Я воплотила в жизнь свое видение своей карьеры. Я была сосредоточена и нацелена это сделать, и мне повезло. И я поймала всю удачу, которая была мне дарована и вопользовалась ей по максимуму. И я хороший специалист.

Вопрос: Я обнаружил, что самые компетентные люди обычно становятся самыми удачливыми. А Вы?

Арлин: Я сосредотачиваюсь, и я знаю, чего я хочу. Я всегда это знала. Я никогда не была одной из тех, кто говорит: «О, я не знаю, что делать со своей жизнью и кем я хочу стать». Я знала. Я всегда знала, какие шаги предпринять и это требовало от меня много серьезной работы, решимости и дисциплинированности. Многие люди говорят: «Я хочу стать президентом Соединенных Штатов», но они не знают, как пройти путь оттуда, где они сейчас находятся, до кресла в Белом Доме! Я всегда знала все шаги и хотела за это платить.

Тебе должно повезти, но когда дело доходит до твоих собственных способностей, ты должен знать, что делаешь, взглянуть в глаза конкуренции и выиграть!