Стеклянные гнезда и цветные метки

Так, новый член семьи окончил глубокий сон куколки, обрел способность двигаться и, выпущенный старшими из кокона, потемнел и начинает приобщаться к жизни семьи.

Как проследить за судьбой этого насекомого, которое неотличимо от тысячи кишащих вокруг него?

И потом, как вообще что-нибудь рассмотреть в муравейнике, где постоянно царит мрак?

Наблюдать жизнь муравья от первого до последнего его часа можно только в искусственном гнезде. Для таких наблюдений требуется, однако, не плоское стеклянное гнездо, заполненное муравьиным мусором и окруженное канавкой с водой, а сооружение иного типа: нечто похожее на 33-камерную гипсовую плитку, в которую была для описанного выше опыта поселена семья муравьев Соленопсис фугакс. Такое гнездо, представляющее собой только связанные ходами камеры, свободно от всякого мусора, и муравьи вынуждены, следовательно, пользоваться предоставленными им пустотами. Смотровые глазки этого гнезда прикрывают от света ставнями, которые снимаются только на то время, пока проводятся наблюдения.

Для подобного гнезда достаточно небольшой — величиной со спичечную коробку — гипсовой плитки с проходящим сквозь нее водяным каналом. Вдоль канала и расположен лабиринт из разного числа сообщающихся маленьких камер. В самой большой из них не уместится и горошина.

Чем дальше от водяного канала находится в пластинке камера, тем она суше. А для нормального развития яиц, личинок, куколок разного возраста ведь и требуется разная влажность. Но гипсовые гнезда трудновато чистить и вентилировать. И если даже гипс при отливке был продезинфицирован салициловой кислотой, в гнездо скоро проникает губительная для его обитателей плесень.

Лучше приспособлены для содержания муравьев поставленные на ребро, остекленные с двух сторон более крупные — размером уже с папиросную коробку — гипсовые плитки. Основание их тоже пронизано водяной трубкой, над которой в несколько этажей разбросаны камеры, соединенные ходами. Все это, конечно, вентилируется через вделанные в нужных местах густые сетчатые решетки. Гнездо соединено с двумя пробирками: одна служит для кормления обитателей гнезда, в другую муравьи сносят отбросы.

Еще удобнее для работы гнездо из стеклянных бутылей, бутылок и бутылочек, связанных стеклянными трубками, которые в нужных местах оборудованы кранами. Достаточно повернуть ручку крана — движение по трубке прерывается и направляется по другому пути или, наоборот, восстанавливается. К таким стеклянным лабиринтам подключены гипсовые ящики с торфом, через которые проложены водоводы, поддерживающие нужный уровень влажности. Здесь тоже устраиваются, конечно, камеры-столовые, уборные и прочие удобства.

Имея такие гнезда, можно ставить самые разнообразные опыты. В кормовые камеры для муравьев-вегетарианцев засыпают ячменное зерно, подсолнечные семена; для муравьев, питающихся животной пищей, бросают насекомых или мясную стружку; кроме того, тем и другим дают мед, сахарный сироп, сахар, жадно потребляемые всеми видами. Обитатели искусственных гнезд обычно очень быстро осваивают дорогу к столовой. Так же хорошо осваивают они и дорогу к уборной. Подобные искусственные муравейники можно регулярно очищать, так что они не страдают от плесени и живут годами.

Но у всех, в том числе и у лучших из описанных здесь искусственных гнезд, есть один недостаток: им не хватает выхода на волю. А муравьиные семьи, если они закупорены в гнезде, развиваются плохо. Поэтому лучшими из лучших оказываются гнезда с выходом на арену. Разумеется, арена должна быть окружена непреодолимым для насекомых барьером. Пусть это будет канавка с водой или ровик, заполненный мельчайшим сухим гипсовым порошком, который тоже служит препятствием для муравьев, или заборчик, прикрытый сверху стеклянной пластинкой, густо смазанной непросыхающим маслом.

Самая маленькая арена представляет собой широкий простор для опытов. Сюда могут быть выведены оборудованные кранами ходы из гнезд различных видов. Здесь можно выращивать или просто ставить в горшках растения, семенами или нектаром которых питаются муравьи, а если надо, такие, на которых живут питающие муравьев насекомые. На арене можно, следовательно, наблюдать и изучать отношения и между муравьями разных семей одного вида, и между муравьями разных видов, и между муравьями и многими представителями флоры и фауны. Арены с искусственными гнездами, как и лабиринты, в которых проводятся опыты,— это что-то вроде микроскопа для изучения повадок насекомых и законов жизни семей.

Но все успехи лабораторной техники принесли бы не много пользы без метки муравьев: ведь и в самом маленьком искусственном гнезде невозможно проследить за судьбой сдельного муравья, если он ничем не выделяется.

Муравьев, оказывается, можно помечать цветным тавром — точками краски. С помощью всего только двух точек, внесенных по одной на грудь или на брюшко, можно обозначить изрядное число номеров. Для метки необходимо иметь клей из шеллака, разведенного в 96-градусном спирте, и набор сухих красок: белой, желтой, красной, зеленой, оранжевой, синей, серебряной, золотой. Клей разводят не гуще жиденькой сметаны, а кисточку тоненько подстригают на конус. Одна пылинка краски в капле клея — вот что нужно для метки. Впрочем, все это не так просто. Если краску приходится наносить на насекомое дважды — на грудь и на брюшко, муравей не станет дожидаться, пока до него дотронутся кисточкой второй раз!

Разумеется, надо всячески стараться не обрызгать антенны насекомого. Такой муравей становится негоден для наблюдения. Достаточно представить себе размеры тела даже сравнительно крупного муравья, чтобы понять, что метки на него сумеет ставить не всякий, и, конечно, не с первого раза. Если заранее не набить руку, то даже однозначным тавром заклеймить муравья не удается: насекомое настолько мало, что кисточку, по существу, нацеливать не на что. И если бы еще муравей не был так несносно стремителен... Проще, конечно, придержать его, пока на грудку наносится номер. Но муравей, хотя его и грех называть недотрогой, не всегда выдерживает такое насилие.

Попытки воздействовать на мурашку наркозом и ставить метку на хитин, пока насекомое не проснулось, особого успеха не имели: муравьи плохо переносят даже углекислый газ — самый безвредный для других насекомых наркоз. Кроме того, когда в этом случае метка ставится на брюшко, краска, высыхая, склеивает сегменты, ограничивает их подвижность и мешает дыханию. Приходится поэтому помечать бодрствующих муравьев, когда они дышат свободно и когда движения брюшка ничем не ограничены, так что краска, просыхая, не связывает хитиновых колец.

Если помечены молодые насекомые, краску со временем приходится подновлять, так как она все же понемногу стирается, да и старые муравьи ее сгрызают.

На взрослых муравьях удачно нанесенная метка держится годами. Не следует только производить эту операцию в середине дня: чем жарче, тем подвижнее и суетливее муравьи. По утрам и к вечеру, когда прохладнее, а особенно в пасмурную пору движения насекомых становятся более медленными и метить их проще.

Даже если краску нанести на спинку насекомого самым точным образом, оно очень выразительно проявляет свое недовольство: принимает угрожающую позу, иногда выбрызгивает к тому же порцию яда. Одни делают это походя, продолжая свой путь, другие круто изменяют направление бега, некоторые поворачивают, чтобы вернуться в гнездо. Но уже через самое короткое время муравей успокаивается, и в поведении его, а также в отношении собратьев к нему не замечается ничего, что отличало бы меченого муравья от немеченых.